И вот теперь мы стояли в беседке в конце тупиковой улочки и смотрели на простирающийся внизу город. Да… чистенькие вымощенные камнем улочки, одно и двухэтажные домики с магазинчиками на первых этажах или палисадниками. Довольно мило, хотя я ожидала иного от средневекового города.
— Так только в Даагонии, — прервал мои размышления Итарон, словно прочитав мысли. — В других городах не жди такого же. Здесь мы в состоянии следить за чистотой и порядком, поэтому многие с удовольствием к нам переезжают. Тебе туда, — он указал вниз, — там найдешь нужную таверну, — и он наконец-то повернулся ко мне. На лице застыла неуверенность и тревога, которое было отражением моего собственного.
Мы так и не поняли, что произошло, когда он начал вкладывать в меня свои знания. Очнувшись все там же на полу, я увидела сидящего напротив мужчину, который с ужасом смотрел на свои обожженные, но прямо на глазах заживающие, руки. Оказалось, что не только я вырубилась почти на двое суток, но и Итарон. После чего, покачиваясь, он молча ушел, и я не видела его до самого вечера. Руки у него зажили, только вот он в испуге шарахнулся от меня, когда я попыталась дотронуться до него. Это было обидно и больно, словно я сделала специально. Все оставшееся время мы практически не разговаривали. Итарон то уходил, то сидел в библиотеке, но ко мне не подходил, пока я не выдержала.
— Итарон, что происходит? — я все-таки отловила его.
— О чем ты? — безразличный взгляд куда-то поверх моей головы.
— Ты знаешь о чем! Перестань себя вести, словно я виновата перед тобой. Я не знаю, что произошло, а ты не объясняешь!
— Что тебе объяснить? — он раздраженно посмотрел на меня. — Что я впервые за всю свою жизнь обжог руки? Или что ты украла у меня силы?
— Как украла? — я испуганно отступила.
— Просто! Как что-то крадут?! Я теперь даже свечку зажечь не могу! — под конец он уже кричал, а я сжалась, стараясь стать незаметнее.
— Но я же не владею огнем… — растерянно пробормотала я.
— Уверена? — ехидно уточнил он. — А ты попробуй!
Самое удивительное, что у меня получилось. Нет, не сразу, а после, когда я осталась одна и попыталась потренироваться. Сначала долго не получалось, пока в раздражение я не влетела к Итарону и не продемонстрировала «как я украла». Вот именно тогда и получилось. Я плакала, умоляя его простить меня, говорила, что не знаю, но он просто встал и молча вышел.
Я всю ночь проворочалась из стороны в сторону, но так и не смогла уснуть. Страх, вина и обида смешались в один коктейль. Было плохо. А самым страшным было то, что от меня отвернулся единственный человек, который проявлял ко мне дружеские чувства.