– Кроме тебя дураков нет, – уже ласково ответила она, пододвигаясь к нему.
– Почему сразу «дураков»?
– Потому что. За это я тебя и люблю.
– За дурость?
Яна положила ему голову на плечо, Вадим, в свою очередь, обнял ее. А он и не знал, кто ее родители, как и она не знала, кто он на самом деле. О прошлом они не говорили, так как оба безмолвно, с самого начала решили, что живут настоящим и будущим, без постоянных причитаний о том, что осталось за бортом. Детдомовец и девушка, которая родилась в богатой семье. В прошлом мире они бы никогда не смогли стать единым целым. Откати колесо времени назад, сотри последнюю войну, и где они были бы? Оборванец, просящий милостыню, и подросшая девушка из хорошей семьи. Если бы и встретились, то чисто случайно, соприкоснувшись взглядами под холодными сводами подземки. И где их любовь? Она есть здесь и сейчас.
– Думаешь, мы вернемся назад?
– А тебе хотелось бы?
– Тут неплохо. Да и дом у нас уже есть.
– Я не знаю, честно.
– Ты же чертов романтик, Вадим.
– Зачем возвращаться, когда мы и так уже здесь? – попытался отшутиться он.
– Я про другое. Про нас – людей. Мы заслужим право заселить землю снова?
– Наверняка заслужим, если только все будут думать так же, как и мы с тобой. Но для этого должны пройти года, может, больше. Сейчас везде такая обстановка, что нас никто не ждет. Да и мы – не готовы.
– Интересно, а есть ли место на планете, где не знали последствий Апокалипсиса?
– Я слышал, что Австралию не бомбили – не было резона. Но и там сейчас вряд ли так же светло и тепло, как было. Наверняка и их коснулись последствия.
– Но не так, как нас? – девушка никак не унималась.
– Не так, наверное. Ян, я, честно, не знаю.
– Наверное, там хорошо. Если мы однажды вернемся сюда без страха, – она на минуту замолчала, видимо вспоминая собак, караулящих у входа, после чего продолжила: – мы поедем туда?
– Куда это, мать, ты собралась?
– В Австралию. Я там никогда не была.
– Съездим, а чего ж не съездить. Можно даже будет совершить турне по всему миру. Я сам нигде не был.
– И я.
В комнате опять воцарилась тишина. Только за окном было слышно поскуливание и повизгивание. Как бы они ни хотели оградиться от внешнего мира, он был тут как тут, напоминая о себе полными обреченности и непередаваемой тоски звуками и пустынными пейзажами, которые открывались за окнами. Их мир был пока что слишком мал, чтобы отпочковаться от основного. И как бы Вадим ни старался, сколько бы попыток ни предпринимал, чтобы оставить внешний мир за дверьми, пока что эта задача оставалась непосильной.