– Во-первых, я вам не отец, а, во-вторых, я предлагаю телефон одной уважаемой частной структуры, которая как раз занимается проблемами вымогательства. Милиция на всех разорваться не может. Знаете, какая у меня зарплата? Хотите, чтобы я за стольник в день подставлялся всем ленинградским рэкетирам?
– Нет, вы точно рехнулись. Я объясняю: я стрелял, они оба лежат убитые! Они пытались меня убить! Ясно?! Я защищался, ясно?! Я защищался у себя дома, я…
– Ясно, ясно. Они сейчас у вас?
– Кто?
– Останки убитых.
– Разумеется. Не могут же они сами уйти!
– Это меняет дело. Не волнуйтесь. – Милиционер усмехнулся. – Я все понял. Вам нужно обратиться не в детективное агентство, а в крематорий. Пишите: двести тридцать шесть – ноль-ноль восемнадцать. Позвоните им, объясните ситуацию, – они должны приехать, забрать тела…
– Э, послушайте!! – взвыл Вадик. – Кто вы?! Кто меня постоянно подставляет?! А?!
– Все, я дал телефон, – отрезал мент. – Больше мне некогда этим заниматься. В трубке раздались короткие гудки.
Можно было подумать, что где-то неподалеку обосновалась труппа комедиантов: они перехватывают каждый телефонный звонок, стебутся над тобой как хотят, называют Вадей Полоцким, засылают ряженых чудовищ типа Полицай и его команда. Вадик чувствовал себя героем какого-то кошмарного боевика, два персонажа которого уже вышли из игры и валялись в прихожей лишним хламом.
Захватив куртку, он перешагнул через незваных гостей и оставил дом в надежде выяснить реальное состояние дел на местах.
Первым местом, в которое он собирался податься, была квартира Насти и ее предков. В последнее время Настя пользовалась ей во время размолвок как запасным аэродромом.
Вадим поймал такси и попросил гнать на Измайловский проспект:
– К большой церквушке, – добавил он.
– Троицкая церковь? – переспросил водитель.
Он пожал плечами:
– Ну, большая такая, реальная церковь, вся синяя… Она там еще стоит?
Водитель с сомнением взглянул на попутчика:
– Вчера стояла.
– Ха! – Вадим нервно вынул сигарету. – Вчера!… Я закурю?
– Пожалуйста, вот пепельница.
Он задымил и, почувствовав себя в безопасности, откинул голову на спинку кресла:
– Хорошо у тебя, тепло… – Он залез в брючный карман, достал коробку с патронами, затем – пушку из-за пояса и сложил все это на коленях. – Люблю кататься зимой. Эх, была у меня тачка. Красный форд – двадцать один косарь. Так, я – слышь? – и года не отъездил, разбил его, на хрен, потом продал за пять косарей.
Открыв барабан Кобры, он с облегчением выдохнул: там сидел-таки один целый патрон, то есть, если б Полицай заглянул в ванную, ему было бы чем крыть, словно это как-то влияло сейчас на самочувствие.