Собственный голос показался ей ненатуральным, будто включили запись диктофона:
– Вели остановиться.
Лимузин замер посреди перекрестка. Затормозил и весь кортеж, ожидая особых распоряжений. Вмиг образовалась пробка. И с каждым толчком сердца, с каждой долей секунды она все разрасталась. Это хорошо, очень хорошо.
– Вели разблокировать дверь.
– Но, свет моих очей, ты же не…
– Повторять не буду. – Голос чужой. Это не Лали говорила, что вы. Она же не умеет так!
– Свет моих очей, только не нервничай. Тебе вредно нервничать, тебе…
Дверца распахнулась. Хорошо. Уже почти отлично.
– Отдай коммуникатор.
– Но доченька! – И все же он протянул свой девайс, трещащий без умолку.
В глазах у отца был страх. И это почему-то напугало Лали больше всего.
Она выскочила из лимузина. Сотни – тысячи! – союзников, запертых в разноцветных электрокарах, изумленно таращились на нее. Не каждый день увидишь дочь министра восстанавливаемых ресурсов посреди перекрестка с автоматом в руках. Лавируя между машинами – пробке нет конца и края – она что было духу бежала прочь. Надо уничтожить коммуникатор отца, с которого отдаются приказы. Без коммуникатора отец не скоординирует своих цепных псов. Не сможет нанести ракетный удар по больнице, если доводы министра обороны покажутся неубедительными.
Уничтожить коммуникатор – вот что Лали должна сделать прямо сейчас.
Она остановилась у светло-розового кара, в котором, испуганно моргая, скукожилась молодая женщина: русые волосы завитушками, пальцы побелели на оплетке руля. На заднем сиденье – специальное креслице. В креслице – ребенок, девочка. Улыбнувшись Лали, малютка забавно взмахнула крохотными ручками.
Лали улыбнулась в ответ. И уронила на асфальт коммуникатор отца. Навела на него игрушечный – никак не могла избавиться от этого ощущения – автомат. Прищурившись, как учили на военной кафедре, прицелилась. Каждый союзник, независимо от пола, должен уметь защищать Родину. Палец на спуск – и…
И ничего!
Действительно игрушка?!
Лишь секунду спустя девушка сообразила, что надо было снять с предохранителя, а потом уже дергать спуск. Какая она глупая! Не отрывая ладонь от рукоятки, чуть повести вверх указательным пальцем, толкнуть черный рычаг из рессорной стали…
От боли потемнело в глазах. Лали вскрикнула. Указательный палец выгнуло под неестественным углом. Сломан. А главное – из руки загадочным образом исчез автомат. Лишь через мгновение ее окатило смрадом жженого синтетического табака.
Попытавшись растоптать коммуникатор отца, Лали занесла над ним ногу – и тут же врезалась в розовый кар, заставив женщину за рулем чуть ли не сползти под кресло, а ребенка заплакать. Так бесцеремонно с дочерью министра никто и никогда не обращался.