– После отбоя на территории собаками затравят, если не в цеху, конечно. Или расстреляют. Или повесят. Или…
Список оказался длинным. Они уже выбрались из здания по пожарной лестнице, а Ириска все перечисляла.
Чуть попетляв меж складов, они пролезли в дыру в заборе – и оказались почти у самых бараков.
– Тринадцатый вон тот, – указала Ириска. – Но еще время есть, можно прогуляться. – Взяла его под руку, прижалась худеньким тельцем. – Будешь моим кавалером. Пусть все видят.
Иван не возражал – пусть видят, чего уж. Видят, а потом расскажут Костылю. Хуже не будет. Подумаешь, сначала брата убил, а потом объект вожделения увел. Обычное дело, с кем не бывает.
Он смотрел по сторонам. За высотками было разбито подобие парка. По дорожкам из асфальта, в трещинах которого скопился снег, неспешно прогуливались парочки – вот как местная молодежь развлекается. Вместо деревьев в «парке» – бетонные столбы с разными знаками. Вот круг из толстой жести, полметра диаметром, выкрашен белым, по краю красная кайма. В центре черным нарисована дымящаяся сигарета. Сигарета перечеркнута красной полосой под углом в сорок пять градусов. Странный знак, чем-то похож на дорожный.
– Шо уставился, Маршал? Не знаешь разве, шо в лагере курить запрещено? И пить тоже. Ты бухаешь вообще? Так нельзя у нас. Алкоголь вредный для здоровья. У столовки стенд, там написано. А из-за курева – рак. У Маньки, подружки моей, киндер народился, так у него сразу рак легких был, прикинь. Наверное, у Маньки в животе он не взатяжку, помалесику. А Манька просто не просекла, шо сигареты к ней в пузо кто-то сует.
Ириска еще что-то щебетала про наркоту, за которую сажают на час в морозилку, а если попался под кайфом опять, то… А Иван вспомнил, что курил на рабочем месте с Ильей Степановичем на виду у всех, и никто им слова не сказал. Что-то тут не сходится…
Знаки с перечеркнутыми сигаретами, бутылками и шприцами были натыканы везде, чуть ли не через каждые метров пять. Много плакатов с текстом. «Добросовестно трудись на благо Родины!», «Перевыполнить план на десять процентов – этим можно гордиться!», «Девушки любят работящих!» Особенно понравился рисунок, на котором схематически изобразили раба с перевязанной рукой: «Соблюдай технику безопасности!»
– Ириска, а чего так много этого всего? Как-то уж очень…
– Тю, ты дурной. Ты дурной, да? Типа не знаешь, шо министр Бадоев заботится о здоровье восстанавливаемых ресурсов. Мы ж ресурсы, вот и заботится. Дольше протянем – больше это… как его… произведем для него, для страны то есть, материальных благ. Понял, дурной? У вас шо, в лагере не так было?