Широкая темная фигура появилась в открытом окне, и до них донесся запах табака.
— Это кто не верит в помолвки? — лениво поинтересовался Дик. — Или я вмешиваюсь в ваши девичьи секреты?
— Да, вмешиваешься, и нечего нас подслушивать, — нежно упрекнула его жена. — Мы сплетничаем про нашего соседа, Саймона Деррингтона.
Дик перепрыгнул через низкий подоконник и сел в кресло между ними, угольки его трубки тускло мерцали в сумерках.
— Так старина Саймон решил жениться? Ни за что в это не поверю, — заявил он. — Саймон у нас такой отшельник… ну, то есть из тех ребят, которые прекрасно обходятся без женщин.
Эйлин поцокала языком:
— Глупости! Никакой мужчина не может обойтись без женщины.
— А что, вполне здравая мысль, — одобрил Дик, откидываясь на спинку кресла и довольно попыхивая трубкой.
— Мы считаем, что это Никола Марсден, — выложила Эйлин.
Дик задумался:
— Может быть. Очень может быть. Да, выгодный брак. Дружат семьями, Марсдены здесь живут испокон веков.
Эйлин возмущенно фыркнула:
— Господи, перестань нести этот старомодный феодальный вздор. Милорд должен найти жену из своего сословия, и все такое… Уверена, Саймону нет до этого никакого дела.
— Как знать, может, ты и права… а может быть, нет, — пробубнил Дик. — Хотя я лично считаю, что если ты родился аристократом, это уже неисправимо. Впрочем, об заклад я бы биться не стал. — И он рассмеялся громким добродушным смехом. — Сам-то я не баронет, почем мне знать.
Мэнди вскочила:
— Мне пора возвращаться, Эйлин, уже поздно.
— Да, конечно, иди, дружок. А я-то, эгоистка, болтаю тут с тобой, совсем забыла про время. Ты, наверное, устала.
Эйлин тоже вскочила, захлопотала и наконец уговорила Мэнди, что Дик подвезет ее на машине.
Когда Дик высадил ее у ворот «Дауэр-Хаус», Мэнди некоторое время постояла, глядя, как красные огоньки машины исчезают за поворотом. Действительно, она чувствовала себя страшно усталой, но по какой-то странной причине ей не хотелось идти ложиться спать.
И тут, совершенно неожиданно, над верхушками деревьев взошла луна, Мэнди стояла как зачарованная, глядя, как она поднимается все выше и наконец плывет высоко в черном небе, полная и сияющая.
«Как красиво! — подумала Мэнди. — Такая яркая, такая спокойная и такая холодная. Сколько сердец ты разбила, а тебе и дела нет. Ну конечно, ты же луна».
Она жалко улыбалась, подходя к крыльцу, но все же это была улыбка. Темная тень отделилась от крыльца ей навстречу, оказавшись Саймоном.
— Любуешься луной? — проговорил он вполголоса, нежно и загадочно. — Вот и я тоже. Наверное, к старости становлюсь романтичным.