— Не совсем по-твоему вышло, князь. На Москве я только в детях был, когда мой фатер в Немецкой слободе при речке Кукуй себе торговое место получил. А когда мне стало девять лет, он в Турпал вернулся. Пусть это сожалению подобно, но с тех пор я в эту страну не ходил. Тогда на Венгерской земле война с турками была. Я туда поступил. Потом против крымского хана службу делал. Теперь благодаря предложению доблестного залдата Маржерета я снова здесь. Зачем ты называешь его плохо?
— А как его прикажешь называть? — удивился Пожарский. — Сам посуди: мы его хлебом кормили, а он против нашего хлеба меч поднял. И снова за хлебом тянется, для начала — вашими руками. Не хочу тебя на одну доску с ним ставить, капитан, но оно само так получается.
— Старое прощенья просит, а ты от нового отвернулся.
— Что тебе еще в моих словах не нравится?
— Мне все не нравится! — вдруг взорвался Шав. — Что я тут один, не нравится. Что ты шутки со мной шутишь, не нравится. Что ты хлебом Маржерета попрекаешь, тоже не нравится. Я есть посол! Прошу любить и жаловать!
Ни один мускул на лице Пожарского не дрогнул. Он будто такого поворота и ждал. Благожелательно улыбнувшись Шаву, князь предложил:
— Велик почет не живет без хлопот. Давай разберемся?
— Давай! — самолюбиво согласился австрияк.
— Сначала — кто ты есть… Вольные господа из Амбаха прислали с тобой грамоту, какими обычно города меж собою сносятся. Для таких посланий послы не нужны, хватит и посыльного. Вот я тебя так и принимаю. Что касаемо истинных послов, то они оружием не гремят, как твои девяносто рейтаров. Их оружие — выдержка и словесная находчивость. Одно с другим путать не надо. Поэтому ты здесь, а рейтары в Переяславле тебя дожидаются. Про Маржерета я уже сказал. А на шутки не серчай. Если неудачно сшутил, прости, ради бога.
— Но воевода Архангельского города меня послом почитал! — воскликнул Шав. — Он мне уверение дал, что ты рад будешь от нас помощь взять. Очень, очень рад. Как твои слова понимать, мне не известно.
— А тут и понимать нечего. За щедрое предложение низкий поклон и сердечные пожелания. Однако у нас и своего войска хватает. Ты, должно быть, это заметил, когда сюда спешил. Мы на свои силы привыкли опираться. Да еще под Москвой казачьи полки нашего подхода ждут. Коли бы и двинский воевода это увидел, то не стал бы напрасных уверений тебе давать. Ну а чтобы ты не обижался, капитан, тебя с твоими людьми в Архангельск, как дорогого посла, новый Двинский воевода проводит. Надеюсь, ты с ним уже подружился. А нет, так подружись. Вот он перед тобой — Андрей Иванович Татев, — с этими словами Пожарский поднялся, давая понять, что переговоры окончены.