Легенда о связи Натальи Николаевны с царем, в частности, опиралась на следующее событие, записанное в начале века XX В. Е. Якушкиным. В Московский исторический музей однажды пришел неизвестный человек и предложил купить у него золотые часы с вензелем Николая I. За эти часы он запросил огромную по тем временам сумму — 2000 рублей. Сотрудники музея не скрывали своего удивления, тогда неизвестный открыл вторую, секретную крышку часов, в которую был вмонтирован миниатюрный портрет Натальи Николаевны. По словам владельца, часы принадлежали его деду, а дед служил камердинером у Николая I, и, когда царь умер, он взял себе эти часы, «чтобы не было неловкости в семье». Неизвестному было объявлено, что о его предложении следует подумать. Его попросили прийти в другой раз за ответом… Он ушел, с тех пор ни о нем, ни о часах ничего неизвестно. Уважаемый известный пушкинист Д. Д. Благой дал этому эпизоду следующее объяснение: «Скорее всего, часы были ловкой подделкой в расчете, что на такое сенсационное предложение клюнут и сразу же — сгоряча — согласятся за любую цену их приобрести». А на сколько таких дутых сенсаций пушкинисты все-таки клюнули и возвели их в разряд непреложного факта…
В течение долгих десятилетий о втором замужестве Натальи Николаевны старались не писать — тема была неблагодарная: вдове Пушкина не прощали того, что она якобы забыла Пушкина и с легкостью сменила знаменитую фамилию. Потомки отказали ей в благодарной памяти, еще не зная и той малой правды, которая содержалась в существовавшем, но неоткрытом эпистолярном наследии Натальи Николаевны. Только в 60-е годы нашего столетия И. М. Ободовская и М. А. Дементьев, разбирая богатый архив семьи Гончаровых (который насчитывал свыше 10 тысяч единиц хранения за период от конца XVII до начала XX века), обнаружили неизвестные письма сестер Гончаровых — Натальи, Екатерины и Александры к брату Дмитрию, письма родителей Натальи Николаевны и ее братьев Ивана и Сергея. Исходя из них, образ «тщеславной кокетки» сильно побледнел, если не сказать — совсем рассыпался.
Опубликованные письма Натальи Николаевны к своему второму мужу П. П. Ланскому довершают ее столь долго писавшийся портрет чистыми и яркими красками: жена Пушкина была умна, добра, жертвенна, любима обоими мужьями и щедра сердцем. Письма вдовы Пушкина периода ее второго замужества бросают свет на годы жизни с поэтом. Она, щадя чувства Петра Петровича Ланского, редко упоминала имя Пушкина, но не могла скрыть, как дороги ей дети его, родственники и друзья. Осмелимся сделать предположение, что детей Пушкина Наталья Николаевна любила более, чем детей Ланского. И сам П. П. Ланской имел всегдашний повод для ревности Натальи Николаевны к памяти Пушкина… но никогда не решался воспрепятствовать тому обету, который, видимо, дала его законная жена: еженедельно вспоминать умершего строгим постом: «…один из дней недели, именно пятницу (день кончины поэта — пятница 29 января 1837 года) она предавалась печальным воспоминаниям и целый день ничего не ела. Однажды ей пришлось непременно быть у Пащенко в одну из пятниц. Все заметили необыкновенную ее молчаливость, а когда был подан ужин, то вместо того, чтобы сесть, как все остальное общество, за стол, она ушла одна в залу и там ходила взад и вперед до конца ужина. Видя общее недоумение, муж ее (П. П. Ланской) потихоньку объяснил причину ее поступка, сначала очень удивившего присутствующих…»