ту скрытую и древнюю загадку!..
Скажите мне, что значит человек?
Откуда он пришел? Куда идет?
И кто живет там, наверху,
на звездах золотых?
(Гейне, Die Fragen).
Даже если человечество за 4000 лет сделало 4000 шагов вперед — что они значат перед громадой тайн, простирающихся выше Сириуса и превосходящих все наши числа? Ничего. Но этого достаточно, чтобы сделать веру необходимой, глубокой, возвышенной и окрыленной.
Правда, крылья веры часто напоминают крылья Икара. Крылья Икара растаяли от солнца, а крылья веры часто тают от сомнений. Но чего только не разъедало и не расплавляло сомнение, и знание и незнание. Английские позитивисты (Дж. Миль), больше других, ценившие позитивные знания, больше других и усомнились в них.
У веры теорий, понятий и силлогизмов всегда Икаровы крылья, она всегда подвергается сомнению.
Вера же, которая стала неотделимой частью жизни души, которая управляет всеми поступками и всеми делами человека, вера, которой человек живет, такая вера имеет крылья сильнее крыльев Икара. Такой веры не коснутся сомнения, с такой верой человек может взлететь высоко — высоко на гору, где стоит Христос. С такой верой, человек может и перед скалами тайн и загадок жизни быть героем, полным мужества, радости и мира в душе.
Думаю, что своим братьям, собравшимся под горой я предлагаю такую веру.
Примет ли кто-то мою веру? Или я останусь один, один со своей верой? Впрочем, такого одиночества я не боюсь. Я не боюсь одиночества без людей, я боюсь одиночества без веры, ибо это самое пустое и самое мучительное одиночество, которое только может постичь маленьких жителей подножия горы.
Драма Иоанна Предтечи
(Проповедь в день усекновения главы Иоанна Предтечи)
...Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою...
(Мк. 1:2)
...его почитали за пророка...
(Мф. 14:5)
...дочь Иродиады тотчас пошла с поспешностью к царю и просила, говоря: хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя...
(Мф. 6:25)
Человечество — гордое слово, дорогие братья, но если смотреть на него с горы, не увидишь человечества. Виден туман, видны облака, но человечества не видно. Видны темные массивы лесов и неровно сотканная сеть полей и лугов, а человечества не видно. В тумане угадываются большие города, словно разлитые лужи серой краски, проступают белые извилистые нити рек и дорог, но нет намека на человечество. Не видно царских дворцов, палат парламента, храмов, как не видно и мух, переносящихся по этим башням человеческой гордости, не видно воробьев, летающих выше мух, не видно орлов, парящих выше воробьев. Видно чуть голубизны вверху, ее люди называют небом, а внизу немного серого, это люди называют землей, а между ними нечто, что люди не называют никак. Наблюдатель на вершине горы, наконец, утомился в поисках человечества в долине, прикрыл глаза, и с циничной усмешкой прошептал про себя: «Человечество — всего лишь гордое слово!» И не открывая глаз, стал прислушиваться, не услышит ли он это человечество.