Меня ощутимо передернуло! Он что, сам мне что-то вколоть намерен??! Сейчас?! Тихо отравит или просто обездвижит, а потом, отведя душу, попинает??! Если не еще что-то похуже...
- Не надо мне прив..., - начала я попытку протеста, но взгляд снова обернувшегося капитана пригвоздил меня к креслу несгибаемым металлом невысказанного приказа. Мне конец!
- А от чего она? - в полной растерянности попыталась я хоть как-то разобраться в неожиданном намерении капитана.
- Ммм... Можете считать, что от межрасовой беременности, - презрительно вскинув одну бровь, заметил капитан.
- Что значит - можете считать? - я возмущенно вскочила. - Я не позволю Вам вколоть мне непонятно что, предварительно даже не сказав мне, что...
Ответом на мое возмущение было полное игнорирование со стороны неймарца: снова развернувшись ко мне спиной, он открыл какой-то небольшой шкафчик, из которого извлек медицинский пистолет и - несколько ампул. Я испуганно попятилась к двери. Он действительно намерен мне что-то вколоть, причем, не утруждая себя не только получением моего согласия, но даже предварительным объяснением того, что это и зачем оно мне надо?
- Я... подам рапорт с описанием Ваших действий в Кадровый Центр! - в отчаянии выкрикнула я, ощутив спиной дверь и понимая, что он элементарно может заставить меня силой.
- И это мне говорит землянка, которая ради того, чтобы не потерять лицензию прогнозиста, была готова абсолютно на все? А подав этот рапорт, Вы ее наверняка лишитесь, это я Вам гарантирую. А вот мне это скромное мероприятие наверняка простят, - остановившись в шаге от меня, с показательно скучающим видом уточнил он. Шах и мат! Вот оно в действии - знание об уязвимых местах противника.
Спокойно подхватив ампулу, он уверенным движением вставил ее в специальный отсек пистолета и, наклонившись ко мне, в ужасе застывшей у двери, нарочито медленно приподнял до плеча рукав моей спортивной куртки. А все, что могла в ответ сделать я, это только безмолвно прожигать его ненавидящим взглядом. Потерять лицензию действительно было страшнее для меня, чем умереть. Если существует в этом мире какая-то высшая справедливость, пусть... пусть ему воздастся за все!
Плечо на миг обожгло болью, и я напряженно замерла, ожидая последствий укола. Из глаз от обиды и невыносимого унижения текли слезы, застилая глаза и давая возможность избежать встречи со взглядом ледяных алых глаз, с исследовательским интересом наблюдавших за мной. Так мы в абсолютной тишине простояли несколько минут. Плечо в месте укола неприятно покалывало, но каких-то более трагичных последствий я пока не ощущала.