Наследство дядюшки Питера (Левант) - страница 25
— Виноват, товарищ гвардии полковник, — вежливо улыбнулся инженер. — Квартирьеры прибудут несколько позднее, ведь окончательное решение еще не принято. Моя задача — предварительная рекогносцировка. И, если вы позволите, я немедленно…
— Никаких разговоров, капитан! — с шутливой строгостью прервал его Илья Григорьевич. — Без завтрака не отпущу. И прошу вас не перечить старшим.
— Слушаюсь, товарищ гвардии полковник! — в тон ему весело отчеканил инженер. — Прошу только об одном. Со мной наш сержант — он мог бы пока заняться подготовкой… Для изучения берегов нам потребуется моторка, еще лучше — катер.
— Узнаю позднышевскую выучку, — рассмеялся Илья Григорьевич и снял с крючка над столом солидную связку ключей. — Как это у него? «Темпы»?..
— «Темпы, темпы, товарищи саперы!» — быстро подсказал капитан.
— Вот именно — темпы, темпы… Ну, что с вами делать. — Полковник протянул ключи инженеру. — Внизу, у причала, болтается несколько посудин. Выбирайте по вкусу.
Нельзя, конечно, сказать, чтобы эта миссия особенно угнетала Васю Кругликова. Не было ничего противоестественного в том, что американский журналист, получивший разрешение посетить прифронтовые районы, путешествует в сопровождении советского офицера. Какое государство допустило бы бесконтрольное передвижение в прифронтовой полосе иностранных корреспондентов?
Прекрасно понимал Вася и то, что не будь большинство его старших товарищей по горло загружены работой, связанной с подготовкой нового большого наступления, в спутники американцу был бы выделен гораздо более опытный офицер, а не молоденький лейтенант, все достоинства которого ограничивались умением сносно изъясняться по-английски и по-немецки.
Словом, поручение, данное ему, было достаточно ответственно, пожалуй, даже почетно, и все же…
Трудно, очень трудно сказать, откуда рождалось это неприятное чувство. Американец ни взглядом, ни движением не давал почувствовать Васе, что постоянное присутствие советского офицера сколько-нибудь его стесняет. Наоборот, все поведение его красноречиво свидетельствовало о том, что общество лейтенанта Кругликова доставляет ему подлинное удовольствие.
Немало слышавший о бесцеремонности буржуазных корреспондентов, Вася не мог не поражаться щепетильности своего спутника. Во время бесчисленных дорожных встреч американец, с готовностью вступая в беседы, с интересом выслушивал воспоминания о боевых эпизодах, но стоило случайному рассказчику коснуться вопроса нынешней дислокации войск, оснащения или предстоящих действий, как он корректно, но твердо прерывал собеседника, умело возвращая разговор в прежнее русло. Как знать, быть может, эта самая щепетильность больше всего и смущала Васю, заставляла и его, в свою очередь, проявлять крайнюю деликатность в отношениях с «подшефным».