— Слушаю вас, лейтенант Кругликов, — отозвался майор.
— Вы знаете меня? — удивился лейтенант. — Я собирался… Я хотел просить вас, товарищ майор…
— Хорошо. Вы пойдете с нами.
— Готово, — внезапно произнес Павел. — Пора двигать.
— Пора, товарищ Гофман, — повторил за ним Шильников. — Мы с вами идем в голове, на «Альбатросе».
Сергей увидел, как вздрогнул старый моряк, как мягким, но решительным движением отстранил от себя дочь.
— Яволь![11] — твердо ответил он и следом за майором перешагнул борт катера, на носу которого уже маячили фигуры автоматчиков.
И тут произошло неожиданное. Словно в последней попытке удержать отца, девушка метнулась к катеру, трухлявая доска обломилась под нею, и, не подхвати ее Сергей в последнюю минуту, она исчезла бы под водой.
На какое-то мгновение лицо ее оказалось рядом с лицом Сергея. Странно, он ожидал увидеть в устремленных на него больших, широко открытых глазах благодарность, испуг, быть может, слезы — прочел же в них только ненависть.
Однако удивляться было некогда. Шильников окликнул его, и Сергей поспешил занять место на корме.
Еще днем он хорошо рассмотрел моторы. Они мало отличались от двигателей, установленных перед войной на мотоботах его родного рыболовецкого колхоза. Очевидно, поэтому Павел без колебаний и назначил его мотористом на второй катер. Теперь, судя по словам Шильникова, им предстояло идти первыми — их должен был вести Гофман…
Не запуская мотора, они отвалили от берега, и быстрое течение тут же подхватило катер. Сергей нагнулся к двигателю, но Шильников жестом остановил его.
— Слушайте, — сказал он.
Сквозь грозный гул и шорох — ни с чем не сравнимое весеннее звучание рвущейся из берегов реки — с севера донесся негромкий металлический рокот.
— Только что включили, — заметил Шильников. — До этого спускались молчком, по течению…
— Товарищ майор, — подал голос Кругликов. — Я понимаю, что вина моя велика, и мне…
— Вас не в чем обвинять, лейтенант. — Шильников помолчал с минуту, прислушиваясь к доносящимся с причала голосам. — Мы не имели права оскорблять подозрением офицера союзной армии. Кто мог знать, что он явился сюда за «наследством»?
— Так, значит, «наследство дядюшки Питера» не выдумка, оно существует?
— С той только разницей, что речь идет отнюдь не о подачке заокеанских доброхотов, — усмехнулся Шильников. — Бедняга пастор здесь вовсе ни при чем. «Наследство дядюшки Питера» — это легион ядовитых гадин, выпестованных гитлеровцами… Ага, вот и капитан Цапля. Включайте мотор, Ивлев, включайте!
Сергей запустил двигатель, Гофман занял место за штурвалом, и маленький катерок, быстро набирая скорость, рванулся вперед.