— Если это традиция такая, не буду никому мстить. — Туташхиа угрюмо качнул мокрой головой. — В моем роду все традиции чтили, я тоже их чту. Что князю не позор, то и моей чести не уронит.
Тем временем веселье шло своим чередом. Матросский строй давно превратился в хохочущую толпу, окружившую бассейн. Нептун своим трезубцем указывал очередную жертву, черти под веселые крики товарищей макали выбранного матроса в бассейн, что, правда, компенсировалось поднесением прошедшему крещение полной до краев чарки. Глядя на подобное угощение, некоторые из бывалых матросов с шумным уханьем и гиканьем бросались в воду. Оно, конечно, к вечеру двойную чарку выдадут, но если и сейчас можно выпить, и вечером, так чего ж зазря добру пропадать?
Покончив с купанием матросов, Нептун перевел свой взгляд на стоявшее поодаль начальство и грустно вздохнул — все офицеры ходили весной в Лоренсу-Маркиш, тогда же и «крестились». Ховрин собрался было заканчивать церемонию, как вдруг перед его глазами мелькнул Кочетков.
— А иди-ка ты до меня, барин! — азартно заорал Нептун, потрясая в воздухе трезубцем. — По морскому закону всех крестить велено, и экипаж и пассажиров!
— А меня, ваше величие, купать нельзя! — улыбнулся Кочетков, подходя к хозяину праздника. — Не в первый раз через экватор хожу, крестили меня уже.
— А коли ты моряк бывалый, так покажь в доказательство слов своих бескозырку с правильной лентой! — не сдавался боцман к вящей радости Политковского. — Али наколку морскую, али грамотку мою, на худой конец!
— Не извольте беспокоиться, — принимая правила игры, всплеснул руками Кочетков. — Сей секунд я вам грамотку предоставлю, вот только в каюту свою схожу.
Получив разрешение, Владимир Станиславович скрылся в надстройке. Через несколько минут он вернулся на палубу с несколько обескураженным видом, имея из одежды только широкие парусиновые штаны. Шлепая босыми пятками по нагретой палубе, он подошел к Ховрину и удрученно покачал головой:
— Всю каюту обыскал — нету грамотки. А ведь была… Честное благородное слово — была… — Взглянув на растянувшееся в злорадно улыбке лицо Политковского, он, не тратя время на дальнейшие разговоры, виновато улыбнулся: — Купать будете?
— Таки уже все, — радостно потер ладони Корено, глядя, как мокрый Кочетков вылезает из бассейна. — Первоходков всех окрестили, а другим оно и не надо…
— Всех, говоришь? — с легкой ехидцей в голосе протянул Ховрин. — А себя, селедка тухлая, посчитать позабыл? Ты ж с нами первый раз идешь, а на прошлых крестинах я тебя не припомню… — заканчивая фразу, боцман ткнул трезубцем в сторону Николая.