Лагерь свернули довольно споро, но все равно к реке вышли уже затемно, зато удачно, сразу же оказавшись у широкой каменистой косы, большой дугой выгибавшейся вдоль обрывистого берега. Причем, несмотря на наступившую ночь, спуск и разбивка лагеря не составила особого труда, так как у команды дирижабля в загашниках обнаружились довольно мощные фонари. А вот переправиться с "разбегу" не получилось. Река, довольно мелкая у берега, к середине становилась глубже, так что перейти вброд не представлялось возможным. Вплавь тоже было проблематично и в первую очередь из-за ее приличной ширины, а так же довольно сильного течения, - даже на мелководье едва удавалось удерживаться на ногах. Пришлось возвращаться к моей идее с плотом. В результате я и пара ребят Гувера половину ночи занимались "лесозаготовкой", валя деревья, отчищая их от веток и оттаскивая готовые стволы к реке. К счастью веревок оказалось достаточно и к рассвету плот был готов, тут то и выяснилось, что мы немного не рассчитали. Наше довольно кособокое плавсредство получилось не слишком большим и едва держалось на воде с пятью пассажирами на борту, однако нас-то было девятеро, плюс довольно весомый багаж. Пришлось в спешке приступать к сооружению второго плота, пуская на веревки любую доступную материю, вплоть до запасных шелковых портков гнома, которые он не хотел отдавать до последнего, позиционируя их как важную и очень необходимую часть своего гардероба. Тем не менее, мы опоздали. Присутствие воргов я почувствовал едва на небосклоне стали бледнеть звезды. Впрочем, нападать они не спешили, держались в отдалении, и только мое инозрение помогало мне не упускать их из виду. Судя по количеству, это был всего лишь передовой отряд, и вскоре следовало ожидать подхода основных сил. Тем не менее, мы спешно отступили из леса к реке, так как на открытом пространстве у нас было больше шансов на вживание. К этому времени второй плот был готов чуть больше чем наполовину. Двое матросов по пояс в воде продолжали его постройку, а я капитан и еще один его подчинённый устроились за камнями с винтовками на изготовке. Остальные наши спутники были заняты погрузкой багажа на готовый плот, одновременно избавляясь от всего лишнего. На Баркина было буквально жалко смотреть. С каждой вещью из своего тюка гном расставался с таким страдальческим выражением лица, словно это была величайшая драгоценность в его жизни. А вот Дворкин управился быстро. Историк просто переложил в небольшую наплечную сумку пару каких-то бутыльков и, оставив остальное свое барахло на берегу, перебрался на плот, устроившись рядом с Сагером. Благодаря его усилиям молодой ученый чувствовал себя намного лучше, но все же был еще довольно слаб, хотя сознания больше не терял. Судя по всему, лекарские умения историка были куда больше, чем он сам считал.