Пересвет. Литературный сборник. № 1 (Чулков, Цветаева) - страница 2

На первую страницу
В ночь канувшую — на дела лихия!
И как не разлюбил тебя Россия
И вдоль виска — потерянным перстом
Все водит, водит…. И еще о том,
Какие дни нас ждут, как Бог обманет,
Как станешь солнце звать — и как не встанет…
Так, узником с собой наедине,
(Или ребенок говорит во сне?)
Предстало нам — всей площади широкой! —
Святое сердце Александра Блока.

Москва, 28-го русск. апреля 1920 г.,

в день, когда взрывались пороховые погреба на Ходынке,

и я впервые увидала Блока.

* * *
Други его — не тревожьте его!
Слуги его — не тревожьте его!
Было так ясно на лике его:
Царство мое не от мира сего
Вещия вьюги кружили вдоль жил,
Плечи сутулил гнулись от крыл.
В певчую прорезь, в запекшийся пыл —
Лебедем душу свою упустил!
Падай же, падай же, тяжкая медь!
Крылья изведали право: лететь!
Губы, кричавшия слово: ответь!
Знают, что этого нет — умереть!
Зори пьет, море пьет, — в полную сыть
Бражничает. — Панихид не служит!
И с облаков повелевшаго: быть!
Хлеба достанет — его накормить.

Москва, 2-го р. августа 1921 г.,

девятый день.

Марина Цветаева.

Георгий Чулков

Три стихотворения

I.
ГОЛОСА.
Из глубины глухих веков
Доатлантической эпохи
Мне слышится ужасный зов
И чьи то вопли, чьи то вздохи.
На незнакомом языке
Взывает из курганов племя,
Пытаясь победить в тоске
Законом скованное время.
И сам я, слабый сын земли
За пращуров, ломая руки,
Молю во прахе и пыли:
Господь! Дыханьем утоли
Их неоправданные муки.

24 августа 1920 г.

II.
ВОЛНА.
При блеске молний, в смуте гула,
Широкошумная волна
К нам доплеснулась и метнула
Безумной бури семена.
О, как ужасен голос влажный
Ночных таинственных глубин!
И буре человек отважный
Противоборствует один.
Ужели ночь лишь откровенье
Души проснувшейся на миг?
И буйно-шумное волненье
Ужели только сновиденье
О смертный, на путях твоих!

12 февраля 1920 г.

III.
СТРЕЛА.
Нет, не убийства хмель и темь, не сила
Стихия вольной без оков и уз,
И не истории тяжелый груз:
Единая любовь меня сразила.
Безумно сердце. Стала жизнь постыла.
И жаждущей стрелы слепой укус
Ужель язвит меня? Страстей союз
Душе моей — как душная могила…
Все сознавать и быть слепым, как все;
У ног любовницы твердить обеты,
В саду меж роз, на утренней росе…
Мне страшен страстный плен. Свобода! Где ты
В любви узрев зловещие приметы,
Идем в страстях на-встречу злой косе.

7 июля 1920 г.

Георгий Чулков.

Г. Чулков

Мария Гамильтон

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Мария Гамильтон (Hamilton) принадлежала к одному из древних и знатных шотландских семейств. Вероятно, можно установить ее родственные связи с тем герцогом Гамильтоном, который окончил дни свои на плахе, как роялист, вскоре после казни Карла 1-го. Возможно, что героиня поэмы, фрейлина Екатерины, супруги Петра, приходилась племянницей известного боярина Артамона Матвеева, женатого на шотландке Гамильтон. Появилась леди Мария Гамильтон в свите государыни около 1713 года. У царя была любовная связь с прекрасной леди. Известна также дата трагической смерти Марин Гамильтон — 14 марта 1719 года.

Следующая страница