– Здрассте усе! – сказала Фаина своим обворожительным голосом с мягким украинским акцентом. – Хто меня знает и хто не знает. С Новым годом вас! Особенно поздравляем нашу дорогую Екатерину Андреевну Петровскую, – Фаина лукаво подмигнула хитрым бирюзовым глазом и помахала экрану ручкой. – Ждем у гости. Усегда рады. Хто не понял, это была Одесса-мама.
Экран погас, раздался хохот и аплодисменты. Похоже, сотрудники «Теплоинжиниринга» таки поняли, что Фаина сама и есть Одесса-мама.
Надо сказать, что каждое поздравление в коллективе само собой воспринималось, как тост, и к тому моменту, когда торжественная часть закончилась, и Соня Гадецкая подсела ко мне, я уже пузырилась от выпитого шампанского.
– Когда летишь? – поинтересовалась Соня.
После того, как с таким трудом при помощи Сони я выбила себе дополнительный недельный отпуск для посещения Канады, я никому не стала рассказывать о постигшей меня незадаче. Кстати Ковальчук, единственный из нашей фирмы знавший, что муж меня бросил, и никуда я не лечу, молчал о случившимся, как партизан, и тем самым оправдывал высокое звание моей лучшей подруги. За исключением, конечно, случая, когда он рассказал о моей беде жене Руденко. Но, как вы понимаете, у жены Руденко не было никакой возможности доложить обо всём дружному коллективу «Теплоинжиниринга». Поэтому на Сонин вопрос я с чрезвычайно честным лицом ответила:
– Завтра.
– Но завтра же уже тридцать первое, вы с Павликом на Новый год не опоздаете? – забеспокоилась Соня.
– Мы полетим в сторону восхода, у нас в запасе пять или шесть часов. Должны успеть. Уж, какие билеты достались. Выбирать не приходится.
На самом деле я уже получила от Павлуши эсэмэску, что долетели они с бабушкой хорошо. Конечно, мне было неудобно перед Соней за враньё, но сказать ей правду я не решалась. Еще начнёт сочувствовать, жалеть меня, тогда я точно не выдержу и разревусь. Хватит с меня того, что я и сама себя жалею. По этой же самой причине я и Жанке тоже ничего не сказала. И родителям. Хотя чего меня жалеть? Правильно Ковальчук определил, за меня радоваться надо. Но одно дело всем рассказывать, что я ушла от мерзавца мужа, бросила его и развожусь с ним. Или, например, говорить, что мы расстались из-за непримиримых противоречий по обоюдному согласию, как цивилизованные люди. Но Серёга поставил меня в идиотское положение, лишив возможности хотя бы выглядеть пристойно во всей этой ситуации. Ну, как, скажите, я буду людям говорить, что ушла от мужа, если еще неделю назад с улыбкой до ушей я хлопотала об отпуске, билетах и собирала чемоданы, чтобы ехать к нему?