Сам не заметил, как с этими мыслями дошёл до Митяя. У него сидел парень, лет на пять-семь постарше нас.
— Михаил, — представил его Митяй. — Между прочим, тоже поэт. В душе, конечно. А вообще, истопник в нашей котельной.
Митяй сказал «тоже», имея в виду, что я ещё в школе кропал стишки для стенгазеты, а потом сочинял тексты для ансамбля. Он посмотрел на меня внимательно и спросил:
— Опять пробоина в сердце?
Я кивнул.
— Ничего, сейчас полечим, — пообещал Митяй, и мы втроём загудели по-крупному.
В голове мелькнуло предупреждение мудрой бабушки о том, что душевные раны залечиваются трудом, а не алкоголем, иначе есть риск увязнуть в пьянстве, как в болоте, из которого не выбраться. Но я счёл это ханжескими словами старшего поколения, не способного понять нас. Напился опять до бесчувствия и очнулся в какой-то подсобке — видно, Митяй на этот раз принимал меня здесь. Одежда была сильно измята и перепачкана то ли мукой, то ли мелом. Я долго чистил её, чтобы можно было показаться на улице. Ни Михаила, ни Митяя уже не было.
Дойдя до дома и поднявшись к себе, я стал рассматривать себя в зеркале, висящем в прихожей. На меня смотрело жёлто-зелёное лицо, помятое не меньше, чем моя одежда, да к тому же обросшее щетиной, на шею свисали длинные замусоленные пряди немытых волос. Неужели это я? Неужели на эту гнусную рожу ещё год назад с восхищением взирали нимфетки? Я понял: пора что-то делать, пора завязывать с алкоголем, найти работу и взяться за учебники. Но…
Благими намерениями проложена дорога в ад. Не я это сказал, а кто-то очень мудрый. Он точно подметил. Я привёл себя в порядок и пошёл искать работу. Там, куда бы я пошёл, требовали диплом о высшем образовании, незаконченная учёба в экстернате их не устраивала. А в слесари, плотники, токари и другие подобные работники меня не тянуло. Да и не умел я ничего! С этим разладом между желаниями и возможностями я ходил по разным организациям месяца два, пока меня не взяли на должность менеджера в фирму, торговавшую бытовой медицинской аппаратурой. Менеджер — слово солидное, но по сути это торгаш, который правдами и неправдами должен сбыть чей-то товар или услуги. На мой вопрос, что я должен делать, мне так и сказали:
— Будешь втюхивать пенсионерам наши товары.
Заработок зависел от того, сколько бабушек и дедушек удастся уговорить что-нибудь приобрести для поправки здоровья. Я не умел «втюхивать» заведомо не нужный им товар и к концу второго месяца понял, что больше трачу на проезд и случайные обеды в кафе, чем зарабатываю. Ушёл и стал помогать Митяю где-то что-то разгрузить или погрузить. Когда попадались тяжёлые ящики или мешки, то чувствовал, как садится позвоночник и ноет грыжа, из-за которой меня не взяли в армию. Поэтому на такие случайные заработки я ходил не часто и сидел без денег, выпрашивая на сигареты у мамы.