Сегодня ночь тянулась дольше прежних. Я предвкушал встречу с Нирель. В голове рисовались прекрасные картины того, как она смотрит на меня любящим взглядом, медленно раздевается, оголяя прелести, а я вожу руками по ее нежной коже и изнываю от вожделения. Я представлял, как вкушаю ее соки, выбивая из сладких уст стоны удовольствия, а не отвращения.
От одних лишь мыслей о ней, я возбуждался до предела, вынужденный прерывать работу, чтобы унять внутренний пыл. А потом снова думал о Кироне. И так по кругу. Мечты засасывали меня в водоворот, кружили голову. Чувства плавно сменяли друг друга от страха до похоти.
Выбившись из сил, я вышел из кузницы, любуясь рассветом. Так и не закончил работу, но собирался продолжить после того, как Нирель явит всю себя, словно фрукт на блюде и я, наконец, смогу хотя бы один день провести в забвении, убеждая себя в том, что она любит меня также сильно, как я ее.
Обмывшись прохладной водой, я надел чистую рубаху и широкие штаны. Не хотел, чтобы одежда стесняла тело. Желал, чтобы Нирель страстно сорвала ее с меня и отдалась без остатка.
Глава 27
Нирель
Когда Стоша вошла в покои, запрела дверь и положила ключ в карман фартука, у меня в голове промелькнула безумная мысль. Я уставилась на подсвечник, примеряя его к голове женщины. Пусть я все еще была слаба и едва держалась на ногах, но могла найти в себе силы нанести удар, который на некоторое время выведет ее из равновесия. Мне бы только добраться до ключа! Но для начала нужно узнать, где держат Келеара.
– Где мой сын? – спросила я, когда Стоша стянула с меня плед и помогла подняться с кровати.
– С ним все хорошо.
Не такого ответа я ждала. Мне нужно знать в какой из многочисленных комнат поместья его держат.
– Где он живет, Стоша? Я волнуюсь.
Она привела меня в уборную и подвела к ванной. Помогла погрузиться в воду.
– Со мной. Я забочусь о нем.
Значит, Келеар сейчас спит в ее покоях. Обычно комнаты для прислуги расположены на первом этаже и скорее всего рядом с трапезной.
– Спасибо, – шепнула я и стала намыливать липкую от пота кожу. Нельзя подавать вида, что задумала сбежать, поэтому я вела себя непринужденно. Сосредоточилась на купании, стараясь не смотреть в глаза гарпи. Она мне не помощник. В этом я уже давно убедилась. Нет смысла взывать к жалости. Женщина пропитана верностью своему хозяину. Дирам умеет выбирать надежную прислугу.
Стоша касалась моих волос, смывая пену, аккуратно расправляя каждый локон. Потом взяла со стула полотенце и расправила его. Подала мне руку. Я встала и вышла из ванной, чувствуя, как трясутся ноги от непреодолимой слабости в костях. Усадив меня в кресло у зеркала, Стоша принялась расчесывать мне волосы, укладывая влажные пряди в красивую высокую прическу. Я смотрела на свое лицо и не узнавала себя в отражении. Опухлость ушла, но желтые пятна от синяков остались под глазами. Я боялась взглянуть на спину, но заметила, как нагила разглядывает следы от ударов плетью. Во взгляде черных глаз промелькнула жалость и негодование, но ее странная блаженная улыбка убила всякую надежду. Женщина потянулась к коробочке с мазями и с трепетом обвела пальцами каждую алую ленту на моей спине. Потом взялась за лицо. Долго подбирала тон, а когда выбрала нужный, от синяков не осталось и следа. На меня смотрела красивая фарфоровая кукла. Стоша на славу постаралась для своего хозяина. Дираму понравится покорная ухоженная мау, открытая для любых утех. Я попыталась выдавить из себя улыбку, но не получилось. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать слезы.