— Ну и что?
— Нет, ничего… — Анна собрала фотографии и положила их в сумку. — Не знаете, жив Третьяков?
— Степка? Жив. Что ему сделается? Малому сорока еще нет. Каждый день его вижу.
— Неужели?
— Его дом стоит на соседнем участке.
— Ваш сосед?
— Ближе некуда.
— Дадите адрес?
— Только не говорите, что я дала. Если что-нибудь не так, со свету меня сживет. Характер у него злой, неуживчивый. Так что, поосторожней.
— Учту, — кивнула Анна и взяла со стойки листок и ручку. — Диктуйте.
Глава 17
Во всем виновата ты
Торкнувшись в закрытую калитку, Анна обошла палисадник и постучала в окно:
— Есть кто-нибудь?
Из окошка высунулась худая, мрачная женщина:
— Чего вам?
— Мне нужно поговорить с Третьяковым.
— Зачем он вам? — не слишком любезно поинтересовалась она.
— Вам-то что?
— Я жена его. Ясно?
— Ну и что? Говорить-то я хочу с ним, а не с вами.
— По работе?
— Можно сказать и так, — Анна безошибочно пускала в ход эту фразу, если не получалось соврать.
— Идите к калитке, — буркнула Третьякова. — Открою.
У калитки Анне пришлось подождать, она открылась не скоро, минут через пять.
— Что так долго? — спросила Анна.
— Пока Степана позвала, пока собаку закрыла. Идемте в дом, Степа вас ждет.
Третьякова пошла вперед, Анна за ней. Они поднялись на крыльцо и, миновав застекленную веранду, оказались в просторной горнице. Там за столом сидел грузный мужчина. Перед ним лежали каталоги с мебельной тканью.
Он распорядился:
— Садитесь и выбирайте обивку.
— Я не за этим, — сказала Анна.
В разговор встряла Третьякова, ее резкий голос взлетел на самую высокую ноту:
— Вы сказали, что по работе!
— Выйди… — властно проронил Третьяков. Он даже не посмотрел на жену, но та как буд-то испарилась. Следующий вопрос был обращен к Анне: — Чего вы хотите?
— Поговорить про Катерину Каратанову, — безо всякого вступления начала она.
Третьяков поднял глаза:
— Вы кто?
— Я Стерхова Анна Сергеевна…
— Вопрос не в этом. По какому праву?
— Что?
— По какому праву явились в мой дом?
— Послушайте…
— Проваливайте отсюда… — Третьяков встал, прошел к выходу и распахнул дверь. — Быстро.
— Нам нужно поговорить. Обязательно. Вы потом все поймете. — Шагая на выход, Анна говорила отрывисто, стараясь донести до Третьякова максимум информации. — Если передумаете, найдите меня. Я живу в главном корпусе «Жемчужного» в четыреста седьмом номере…
— Иди-иди! — Неизвестно откуда взявшаяся Третьякова толкнула ее в спину, и вскоре за ней захлопнулась калитка.
Досадный инцидент ударил Анну по самолюбию. Ее первым порывом было забарабанить кулаком по воротам. Однако, успокоившись, она села на скамейку у палисадника, раскрыла сумочку и достала пудреницу. Оглядела свое лицо, помадой подправила губы и мысленно упрекнула себя в легкомыслии. Теперь, задним умом, Анна придумала тысячу способов, как можно было поговорить с Третьяковым. Но кто бы знал, что он так себя поведет?