— Даже мою мать?
— Да, и ее тоже!
Когда Чарли пошел вниз, Роберт лежал, сцепив руки за головой, и не сводил взгляда с висящих коньков. Они слегка покачивались в воздухе и блестели в свете свечи.
— Я буду снова ходить! Буду! Обязательно буду!
Чарли, придя на кухню, заговорил с Линн.
— Ты не должна говорить подобные вещи в присутствии Роба. Как ты можешь говорить, что он калека! — сказал Чарли.
— Я знаю, знаю! — Она была полна раскаяния. — Я говорю такие вещи! Я готова убить себя за это!
Она глянула на Чарли жалкими глазами.
— Он очень расстроен?
— Конечно, он расстроен! А ты как думаешь?
Потом Чарли смягчился и сказал ей:
— Тебе лучше пойти к нему и помириться!
Каждую пятницу к дому подъезжала санитарная машина и увозила Роберта на целый день в больницу, где он проходил курс лечения.
— Что они с тобой там делают? — спросил Чарли.
— Они укладывают меня на специальную кровать и подвешивают грузы к моим ногам. Они хотят немного растянуть мне позвоночник.
— Тебе это помогает?
— Не знаю. Трудно сказать. Я ничего не чувствую.
Раз в месяц его осматривал доктор Тейт, и в конце третьего месяца Линн и Чарли посетили его.
— Уже прошло полгода после несчастного случая. Можно ли еще как-нибудь помочь ему?
— Миссис Траскотт, — сказал доктор. — Кажется, вы когда-то работали в госпитале?
— Да, это так, я работала там во время войны.
— Тогда вам больше, чем другим, известно, как мало медицина знает по поводу ранений и переломов позвоночника.
— Но это же было четырнадцать лет назад. Неужели с тех пор медицина не продвинулась вперед ни на шаг?
— Мы делаем все, что в наших силах!
— Мне кажется, что вы делаете слишком мало! — грубо вскрикнула Линн.
— Вы продолжаете с ним заниматься упражнениями?
— Да, да! По утрам и вечерам! Ну и что от них толку?
— Он сейчас поздоровел и стал сильным, и это хорошо, — заметил хирург.
— Но мы не замечаем никаких улучшений, — вмешался Чарли. — Он все равно не обрел чувствительность в нижних конечностях.
— Я вас предупреждал, что пройдет очень много времени до этого.
— Вы хотите сказать, что не стоит терять надежду? — спросил Чарли. — Даже после того, как прошло уже полгода?
Хирург улыбнулся.
— Надежда умирает последней, мистер Траскотт, — сказал он.
Он извинился и вышел. Вскоре сестра ввезла коляску с Робертом. Они поехали домой в санитарной машине.
После посещения больницы Роберт всегда был тихим и расстроенным. Линн считала, что его утомляет лечение и процедуры, но Роберт как-то признался Чарли, что больница его пугает.
— Я вижу там других ребят. Один мальчик примерно моего возраста — он прикован к коляске уже полтора года. Он думает, что сможет ходить, но мне кажется, что он ошибается.