— Нехорошо говорить о человеке заглазно, — сказал Павел. — Вы мне лучше скажите, что это у вас за трактор есть такой, который…
— Так это на него тебя председатель ставит? — не дав договорить Павлу, воскликнул Элекси. — Ну, жох этот Прыгунов, ничего не скажешь!
— А я тебе еще вчера говорил, — ответил Володя. — Старый списанный гроб.
— На твоем месте плюнул бы я на «Сявал», — все так же сердито продолжал Элекси, — и подался вон в соседний «Красный фронтовик». Там тебя с ходу бригадиром поставят. И машины чуть не все новые. Председатель там не такой скупердяй, как наш Прыгунов. Трактористов на руках носят и платят лучше… Словом, надо бы тебе спервоначалу зайти в райком, Василь Иванович нашел бы тебе место.
— Сявалкасы, Алеша, мое родное село, и уходить в соседнее… Сам-то ты, однако, не уходишь. Â работать везде надо. Там ведь тоже трактора не сами по себе землю пашут… А потом, ребята, есть у меня одна идея — Володе я уже говорил об этом — плуг по-другому сделать. И будет он тогда потяжелей заводского, и «ДТ-54» может его не потянуть. А «С-80» — значит, в нем должно быть восемьдесят сил, а не пятьдесят четыре.
— Думаешь, старая кляча сильнее моего молодого жеребца?! — усмехнулся Элекси, кивая в сторону своего новенького трактора. — Что ж, поремонтируй, покопайся с ним месячишко, может, он у тебя недельку поработает.
— Чего ты хвалишься своим трактором, словно женой? — не выдержал Гриша. — А вот Павел возьмется, сделает из этого гроба машину и утрет всем нам нос. А то: иди в «Красный фронтовик»! Тоже сказанул! Радоваться надо, что у нас в бригаде прибыло. И прибыло не каким-нибудь желторотиком.
— А все же я бы не советовал спешить. До сева колхозу должны дать еще один трактор. Или «ДТ-54», а может, и «ДТ-75». Я это предвижу, как ворон.
— Ну, наверное, хватит языки чесать, — Гриша поднялся с саней. — Вот и Виссар идет.
По дороге к кузнице шагал в не очень чистой, но и не так чтобы грязной телогрейке и бараньей шапке Виссарион Маркович. Павел помнил его сухим, худощавым, с выпирающими скулами на лице. Теперь лицо было оплывшим, под глазами мешки, на кончике носа проступили красные прожилки. И совсем чужим, незнакомым был какой-то, словно постоянно смущенный, виноватый взгляд светло-голубых глаз.
Виссарион Маркович сразу же узнал Павла, поздоровался за руку.
— Мне уже говорил Трофим Матвеевич, — сказал он, присаживаясь на сани. — Напишем акт. Только сначала давай покурим… Газеты у тебя нет?
— Я не курю, — ответил Павел.
— Тоже неплохо, — усмехнулся Виссарион Маркович и начал шарить в карманах.