Нашла я его на общих квартирах — «бывшие» старались держаться кучно. И надёжнее, и дешевле, однако. Слегка удивился — не ходок я была к моим кэлангам — но встал навстречу, поздоровался за руку. Для вежливости, чтобы не сразу брать драчливого быка за рога, обсудили с ним качество поданного кофе, аромат различных сортов табака, вишнёвого, медового и воскуряемого днесь горлодера, проблемы временного трудоустройства и выездные перспективы.
А потом я и говорю:
— Послушайте, Тейн. В Белом Доме моего приёмного батюшки какие-то неприятные веяния. Считают, что ваши соплеменники слишком часто пускают в ход свои стальные знаки доблести.
— Вот как, — отвечает. — А у меня, напротив, данные о том, что это ваши красноплащники напустились на нас с чьей-то благосклонной подачи.
— Не будем спорить, — говорю. — Ибо из нас всяк тешит свой гонор. Только речь идет о вещах куда более конкретных и ощутимых. Можно ли привязать все ваши клинки к ножнам по закону, причем не нанося никому бесчестья?
— Вы знаете — так зачем спрашивать? — отвечает слегка нервно. — Обычная церемония: каждая из спорящих сторон выставляет бойца и делает ставку на его победу. Мы никогда такого не хотели, ибо дуэль — один из способов доказать противнику, что его считают ровней себе.
— Я и это знаю, Тейн. Самое меньшее, что мы могли для вас сделать. И вы для нас. Но ни одна река не течёт век в одном русле, даже самая смирная. Так и мы ныне хотим завершить дело, решив спор по обычаю. Если срубят вашего поединщика, мы становимся хозяевами ваших шпаг по праву победителя — и никаких больше дуэлей. Если нашего — ваш верх. Всё остаётся как было, никто из моих подначальных больше не вмешивается, я в любом случае устраняюсь от власти.
— Это неравная мена, — говорит Тэйн. — Ни почтенный Лон Эгр, ни его креатуры под госпожой Та-Эль не ходят, скорее уж наоборот.
— Что же, — отвечаю. — Самая лучшая девушка в мире даст только то, что уж есть у неё.
Это строка из очень популярной песенки, знаешь, наверное?
Говорю, а сама поворачиваю свой не вполне понятный силт на пальце. Только и знала тогда, что это знак братской приязни. Братства Зеркала, понятно. Он такое тоже заметил, но то ли не понял, то ли слишком уж понял, то ли пренебрёг. И продолжает невозмутимо:
— Такое предложение раздражит всех нас и поссорит с нашими коллегами уже всерьёз. Мы лишились погон вместе с наградным огнестрельным оружием, которое могли иметь не одни офицеры-дворяне, но и рядовые, и…
Договорить ему не удалось. Потому что на меня напало примерно то же, что и в случае с Дарумой. Высшая степень учтивого бешенства.