— Ты, выходит, в модистки подалась, Эррант? Дело: уж как наряжаться да как в этих нарядах двигаться, ты всегда знала туго.
— А как же, госпожа Та-Эль. Помню, помню, как мы с тобой «Танец Зеркала» исполняли. Я в белом, ты, моё отражение, — в чёрном. Или наоборот?
— Когда как. Раз на раз не приходился. Перед Тергами…
— С кастаньетами твоими любимыми, длинномерными…
— Ну, это в сторону, — Кардинена прервала ностальгию. — Из наших такое с одним Волком было.
— Ладно, вернёмся к делу. Что отсюда для тебя и что для твоего чичисбея — стан, фустан или хитоны?
— Да что угодно, лишь бы друг от друга отличались. Ты ведь этого пожелал, ученик?
А пальцы его правой руки, проникнув в глубь пёстрой охапки, уже сомкнулись на чём-то, по цвету и структуре похожем на разломленный гранат.
— Э, камзольчик со всем прочим я себе приглядела! — Кардинена разомкнула было его хватку, но Эррант лишь рассмеялась:
— Пусть его. Блондинам красненькое к лицу. И не в юбки же его рядить, право слово.
— В юбках только и делаешь, что путаешься, — проворчала Карди. — Неужели чего иного не отыщешь?
Тем временем Сорди уже вытянул готовый костюм, собранный на вешалке, и приложил к своей рубахе.
— Мерь уж, чего там, — Карди провела рукой вдоль его тела, как бы стряхивая старые оболочки. — Сапоги еще надень парадные — внизу кучи.
По счастью, исподнее на нем было из тонкой материи — в отсутствие ширмы и в присутствии дам было неловко разоблачаться и облачаться вновь.
… Кюлоты цвета…фазаньей шейки? Во всяком случае, переливчато-синие. В тон к ним — высокие, до половины бёдер, сапоги тончайшей кожи с разрезом позади: чтобы нога в колене сгибалась. Как женщины угадали размер стопы — непонятно, но сидит как влитое. Длинная белая сорочка с жабо и оборкой понизу — почти что греческая фустанелла, только вместо легкомысленного жилетика с кушаком — нечто доходящее до колена, узкое в талии и распяленное на бедрах. Без отворотов и туго застёгивается спереди на одну-единственную пуговицу, так что сверху и снизу виден спутавший свои складки батист.
— Стёганый шёлк, — цокает языком Карди. — От лучших эроских шелкопрядов. И хорошо на любой рост и любую фигуру, в точности как японское косодэ. В груди разве что немножко присборить.
— И в талии, — хихикнула Эррант. — Японцы, кстати, в рюмочку вовсе не утягивались.
— Любое сравнение частично и неполно, — отпарировала Карди. — А что там для меня отыщется?
Вместо ответа модистка чуть порылась в нарядах и извлекла оттуда по порядку:
Шаровары на корсаже, спускающиеся книзу двойным веером узких складок.