— Затейливо. И в самом деле — место карнавала. А есть такие, кто в одиночку ходит?
— Производители и ублажатели. Чьё мастерство ценится более прочих и более прочих идёт в дело после выхода из здешних стен. Ты вот что думаешь по поводу своего личного брака с той самой Софьюшкой? Нет ничего глупее — венчать девственников с тем, чтобы они на своем горьком опыте постигали азы. Но если девушку до замужества не учат быть кухаркой, экономкой, бухгалтером и кастеляншей, юношу — ремесленником и бодигардом, они не стоят в браке ничего. А насчет искусства возлежания вместе и деторождения как побочного продукта муз оба они изначальные профаны, никакие книжки не помогут, даже если и позволены государственным строем. Вот и выходит типа того: он в нее опростался, она захватила воробышка и понесла его по жизни. Супружество — труд тяжкий, даже будучи заключен по сердечной склонности.
— Я понимаю не всё, что ты говоришь.
— Господи милосердый, да ты что — никак девственник?
— Может быть, и да — в твоём смысле.
— А на свой собственный пол лишь тайком облизывался? И с женой не спал? То-то она на тебя пророкам твоим нажаловалась. Чтобы последили хорошенько.
— Откуда ты знаешь?
— На семь пядей в землю вижу. И таким вот сокровищем правоглавники понапрасну прокинулись! Да на тебе в пору было крест ставить. Или там — икс и игрек. Как на святом.
— По-твоему, такое, как у меня, — и вовсе не грех, а…
— Неоценимая и неоцененная доблесть, мой милый. Эх, молодёшенек ты и всю жизнь проходил в шорах, иначе бы знал, что способов, коими ублажает свою плоть человечество с самой первобытности, — буквально океан. Это раздельное владение женщинами и супружеские ячейки — нововведение.
— Знаю о том.
— Энгельсизм-морганизм, ага. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Этнологическую периферию социалисты вытащили в центр, да так и оставили. А то бы поняли еще, что гомо-гетеро-, транс- и прочие, куда более экзотические варианты сексуальности заложены в нас природой изначально. Конструктивный хаотический момент.
— Карди, ты уж слишком преисполнена полемического задора. Я снова мысли не улавливаю.
— Это когда ты ее ловил, скажи? Только и делал, что извращал меня по-своему.
— Что же ты меня не накажешь?
— Коплю обиды.
Во время разговора она сняла своё «исламское» платье и пробовала приладить слуцкий пояс непосредственно к шароварам, делая поперечные витки и перекидывая через плечо, как сари. Выходило странновато.
— А насчет моей затейливой мысли — объясню, так и быть. Понимаешь, истинных геев обоего рода рождается и в самом деле очень немного: это резерв природы, как бы образец, который сам себя множит в пограничных ситуациях, когда нашей общей матери становится невмоготу носить на себе размножившееся человечество. Если гейство как модус поведения перенимают обычные люди — ситуация разряжается. Если его начинают преследовать хотя бы на словах, как в эпоху Ренессанса, или на деле, как в Средние Века, в ход идут чума, французская болезнь, церковный раскол, тридцатилетние и семилетние войны, охота на ведьм, иприт с люизитом и на худой конец испанка.