Ко всему Вальгалла имела непростую историческую судьбу: ее величие и имперский дух были по достоинству оценены Гитлером, Вальгалла стала местом паломничества вождей рейха, символом нацистского духа. «Дойчланд юбер алес»[2].
Марта благоговела перед такими сооружениями — готическими ли соборами или горными замками, Пантеоном славы, для нее они были свидетельством соприкосновения человеческого мира с иным. Когда построенное человеческими руками становится выше человека и знаменует собой нечто таинственное, недоступное. Нет, человек не хотел оспорить талант и мощь Бога, он лишь хотел дотянуться до Него, показать, что и он достоин своего Творца.
Вальгалла же символизировала могущество и достижения не просто человека, а нации — людей, объединенных одной территорией, одним языком, одними ценностями, одной культурой. Она соединяла не только человека с Богом, но и людей между собой. Марте была близка эта идея сплоченности, она слишком хорошо знала, что такое одиночество.
По крутой тропинке Марта стала взбираться на холм. Это потребовало немало сил («Слишком засиделась я в своем бюро!»), но, наконец, она оказалась наверху, дорожка упиралась в правую стену здания. К фасаду можно было пройти через боковые арки, образованные колоннами. Сквозь них было видно только небо — нежно-голубое, безграничное небо, будто и, правда, это был самый настоящий небесный чертог.
Марта стояла на площадке перед Вальгаллой. Вниз, к Дунаю, вели крутые ступени, но вход на эту смертельно опасную лестницу был перекрыт. Туристы толпились на импровизированном балконе, фотографировались, говорили на всех известных языках. Тут же играли дети, одна пара была с грудным ребенком и еще беременная женщина с мужем и друзьями. Да, это странное место притягивало всех, независимо от национальности и возраста.
Марта подошла к перилам. Она почувствовала то же самое, как тогда, при наводнении Дуная. Весь внешний мир выключился. Перед ней раскинулась бездна. Лишенная всех правил земного мира, кусок потустороннего, обладающий невыносимой притягательностью. Бездна кричала во всю свою придунайскую глотку: «Шагни, Марта! Ну, же! Будет легко! Узнаешь тайны мира сего! Разрешишься от боли! Познаешь сладость! Станешь птицей небесной, коснешься неба!» Бездна звала, увещевала, и смятение вдруг охватило Марту: «Боже, как я устала от всего. Я устала быть одна, у меня нет больше сил, мне не выдержать, так что же тогда? Поддаться?»
А потом она вдруг почувствовала себя под защитой. Под защитой Того, Кого дьявол однажды искушал на крыле храма: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею». И бездна замолчала, будто никогда не раскрывала своего лукавого рта. В голове у Марты билась лишь одна мысль: «Бог не оставляет. Бог не оставляет никогда!». От этого открытия хотелось плакать.