Я не хочу сказать, что вот, смотрите, как я-то хорош, совсем нет. Я выбрал свой путь, и просто следую ему, не без ошибок и трудностей, не без соблазнов. Но хочется, хочется что-то изменить в лучшую сторону, смиряться нельзя.
Я бессеребренник, Марта, мне не нужно все это барахло, и, если будешь жить со мной, смогу лишь беречь тебя от бездн и любить… Но ни богатством, ни дворцовыми покоями не одарю.
Марта улыбнулась: без серебра она смогла бы прожить, а вот без Пламена…
Еще несколько дней, и осень упадет с дерева года, как большой кленовый лист, пропахший медом. Соки деревьев и трав уже замедлили свой бег, и лишь Марта ожила вопреки всем календарям. В нее вдохнули жизнь. Вернулась вера, пришла любовь, сердце превратилось в сияющее солнце, способное согреть и осветить весь мир.
В ее жизни появился человек, который не просто полюбил ее. Именно с ним ей было в одну сторону по дороге жизни. Эта вещь больше всего удивила Марту. Бог позаботился не только о ее сердце, но и о душе. Духовное одиночество теперь ее не страшило, рядом был человек, который понимал ее и, более того, ценил в ней и дар веры, и духовный поиск, и мучения. Он мог понять ее слезы о Боге. Разве это не Чудо? Сломленная, отчаявшаяся, одинокая, она вдруг обрела не только себя, но и свою вторую половину. Могло ли быть иначе? И как все устраивается в этом мире?
«Что ж, хотя „Норма“ — не самое худшее место на Земле, но и его мне придется сменить», — Франк внимательно разглядывал свою странную посетительницу, озаренную нежным светом Марту. «Да, эта работа меня совсем измотала, поищу другую». И Франк стал думать, как будет брать расчет, сдавать дела и даже с сожалением оглядел магазинчик. «Но, возможно, на новом месте трудиться тоже будет интересно».
Франк уже было собрался назвать привычную цену за сигареты, но Марта протянула коробку шоколадных конфет. Удивленный, он отдал ей чек и подумал: «Да, все еще лучше, чем я мог предположить». Его лицо осветилось сиянием Марты, и он решил, что как раз в таком виде неплохо предстать перед начальством.
Больше Франк и Марта не встречались.
Вечером, в канун Рождества, Пламен повел Марту на Остенгассе. Он не мог удержаться от смеха, когда представлял себе удивленные лица родителей. Марта то и дело одергивала его, но все было бесполезно, время от времени он начинал так хохотать, что случайные прохожие делали слишком серьезные лица.
— Gruss Gott! Мир вам!
— Входи, сынок!
— Папа, я узнал, что тебе приглянулась одна весьма симпатичная девушка.
— Смеешься над отцом! Как не стыдно!
— Я решил тоже за ней приударить.