Поскольку нам была нужна полная и своевременная информация, касающаяся успехов Креймера и его дружины, приходилось не только поддерживать с полицией дружеские отношения, а еще и милостиво позволить Пэрли Стеббинсу в субботу днем повидаться с миссис Моллой. Аудиенция продолжалась три часа, Фриц даже подал освежающие напитки. Нам было приятно услышать от миссис Моллой, что Пэрли потратил битый час на выяснение различных аспектов, связанных со смертью ее мужа, таких, как возможные мотивы у Аркоффа и Ирвина для устранения Моллоя. Определенно, дело Моллоя снова сняли с полки. Благодаря вопросам, которые задавал Пэрли, стало ясно, что подозревали всех, но никого в особенности. Когда он уходил, я спросил, появилось ли хотя бы небольшое просветление, но он так злобно огрызнулся, что я понял — полиция пребывает во мраке.
В воскресенье вечером Селма обедала вместе с нами в столовой, в воскресенье в час дня она тоже сидела с нами за столом. В тот день на ланч было фрикасе из цыплят, на гарнир к которым Фриц подавал яблоки, запеченные в тесте по рецепту методистов. Фриц отнюдь не методист, однако его яблоки, запеченные в тесте, наверняка пришлись бы по вкусу даже ангелам.
Сол Пензер с Орри Кэтером целых два дня навещали бывших друзей Моллоя в соответствии со списком, которым нас снабдил Пэтрик Диган, пытаясь выяснить хотя бы малейший намек на происхождение обнаруженных в сейфе денег. В воскресенье утром Солу показалось, что он наконец-таки откопал нечто — увы, надежда оказалась ложной. Фред Даркин занимался выяснением подробностей из биографии Лессера и собрал столько материала, что хватило бы на три номера журнала, если бы даже их пришлось заполнять от корки до корки. Однако не обнаружил никаких намеков, что его герой так или иначе связан с Ирвинами или Аркоффами. И тем не менее Фред кое-чего добился. В воскресенье днем, когда мы с Селмой находились в цокольном этаже, где я показывал ей как держать биллиардный кий, раздался звонок в дверь. Я поднялся в прихожую и увидел, что Фриц разговаривает через щель, которую, образовала цепочка, с приятелем Дилии. Я уже давненько не видел никого из подозреваемых, поэтому мне захотелось сердечно пожать руку этому парню, что, однако, не соответствовало его расположению духа. Он выглядел еще мрачней, чем раньше. В кабинете он встал в воинственную позу и стал мне выговаривать. Оказывается, он обнаружил какого-то типа, который болтался поблизости и выспрашивал всяческие подробности из его жизни, к тому же оказалось, что этот тип, как и я, работает на Вульфа, а поэтому вся болтовня насчет статьи для журнала всего лишь предлог, следовательно, ему, черт побери, необходимо знать правду. Он говорил сбивчиво, к тому же не уточнил, какую именно правду ему нужно знать, но я его понял. Он был рассержен.