Когда мы вышли на улицу, я замедлил шаги и спросил у нее:
— Насколько вы уверены?
— Абсолютно. Она.
Обычно по Тридцать Четвертой улице не едешь, а ползешь, но сейчас здесь было свободно. Всю дорогу Селма сидела, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. За какой-то час она получила три сильнейших удара: первый — узнала, что П. Х. считает ее убийцей собственного мужа; второй — поняла, что он сам не был его убийцей; третий — видела труп. Пора ей было брать выходной.
Когда мы прибыли в старый особняк, я помог ей подняться по ступенькам и снять пальто, а потом велел следовать за мной. Через несколько секунд мы очутились в южной комнате. Солнце давно спряталось, но и без него комната выглядела чудесно. Я зажег свет, положил чемодан на полку и отправился в ванную проверить, на месте ли полотенца, мыло, стакан и все остальное. Она рухнула в кресло. Я растолковал ей назначение двух телефонных аппаратов, один из которых служил для внутренней связи, другой для внешней, сказал, что Фриц принесет ей поднос с едой, и оставил наедине с невеселыми думами.
Вульф находился в столовой в состоянии, близком к голодной смерти. Также чувствовал себя и Сол Пензер. Фриц стоял в своей обычной позе.
— У нас дома гостья, — сообщил я. — Миссис Моллой. С багажом. Я показал ей, как запирается дверь. Ей не хочется есть на людях, поэтому, надеюсь, ей отнесут еду в комнату.
Начались бурные дебаты. На обед было свиное филе, обжаренное и тушенное в вине со специями. Наши кавалеры решили, что ей непременно должно понравиться. А если нет, что тогда?.. Уже было восемь, я изнемогал от голода, а посему оставил их со своими проблемами, отправился на кухню и положил себе целую тарелку филе. К тому времени, как я вернулся в столовую, проблема с подносом для миссис Моллой была решена, я занял свое место, взял нож и вилку и принялся за работу.
— Когда я накладывал себе в тарелку свинину, я раздумывал над диетой игрока в мяч, — разглагольствовал я. — Полагаю, все зависит от самого игрока. Возьмем, к примеру, этого парня, Кампанеллу, которому наверняка приходилось ограничивать свой аппетит…
— Помолчи, Арчи.
— Что?! — изумился я. — Табу на какие бы то ни было деловые разговоры за столом ввели вы, а не я. Но, сменив для поддержания разговора тему, скажу вам, что изучение человеческого лица в состоянии стресса, весьма и весьма занятное зрелище. Возьмем, к примеру, лицо женщины, изучением которого я занимался полчаса тому назад. Она смотрела на бренные останки и узнавала ту, которую совсем недавно видела здоровой и веселой, но она не хотела, чтобы об этом стало известно посторонним. Она пыталась сделать из своего лица непроницаемую маску, но в той ситуации было, увы, не просто.