Поздняков повернул лицо к Лешке, улыбнулся.
— Шофер, Леша. Простой шофер.
— Ну да, рассказывайте! — И Лешка даже присвистнул.
— Да, шофер.
— Дай слово! — вырвалось у Лешки.
— Вот провалиться мне на этом месте!
И оба громко рассмеялись.
После завтрака Поздняков и Танхаев лежали у костра. Лешка и моторист купались.
Танхаев протянул Позднякову обернутую в бумаге книгу.
— Вот, Алексей Иванович, литературой обзавожусь, библиотеку свою подбираю.
Поздняков нехотя повернулся на бок, взял книгу, открыл первую страницу. Это была «Книга для родителей» Макаренко.
— Нет, не читал, — он вернул книгу Танхаеву. — Читал Макаренко только «Педагогическую поэму», — и снова лег на спину, уставился в бездонное небо.
Танхаев подвинулся ближе.
— А я читаю, Алексей Иванович, хорошая книга! — Он постучал пальцем по корочке, раскрыл, перелистал страницы. — Вот послушай:
«…Если вы хотите родить гражданина и обойтись без родительской ласки, то будьте добры предупредить об этом общество, что вы собираетесь сделать такую гадость…»
— Крепко завернул, а? А ведь верно, а?
Поздняков отвернулся к реке, насупился. Наступило долгое томительное молчание. Слышно было, как шлепали по воде весла плывущих карбазов да звонкое бульканье — Лешка бросал голыши в Лену. Случайный блуждающий взгляд Позднякова задержался на шоколадной щеке Танхаева, по которой медленно скатилась слеза.
— Ты что, Наум Бардымович?
— А?.. — Танхаев встряхнулся, будто отогнал дрему, отер глаза. Тихо, с горечью прошептал:
— У меня тоже были дети, Алексей Иванович, тринадцать лет назад были…
Вечерело, когда они снова вернулись в Качуг. Проходя мимо клуба, Танхаев увидал стоявшую под раструбом громкоговорителя целую толпу мужчин, женщин. Никогда такой толпы под радиорупором не видел Танхаев. Что передают?
— Послушать надо, Алексей Иванович. Подойдем?
Танхаев первым приблизился к толпе, громко спросил:
— О чем говорят?
Человек в промасленной куртке угрюмо посмотрел на веселого незнакомого бурята, коротко бросил:
— Война!
5
— Эй, инженер, тебя в проходной спрашивают! — окликнула Житова девушка. — Такая красивенькая приехала!.. Жена, что ли?
Житов похолодел: неужели Нюся? Отряхнул с рукава стружку, провел рукой со лба назад по смоляным кудрям, поспешил к проходной будке. Нюська!
— Здрасте, Евгений Палыч! — улыбается, а сама так и смотрит в глаза, рад ли?
— Здравствуй, Нюся? Ты как сюда? К нам? — Житову не верится, что перед ним она, Нюся!
— А я в Иркутск, Евгений Палыч, в музыкальное училище еду. Документы велят сдать, ну и еще зачем-нибудь… Как вы тут?
— Хорошо, Нюся. Хочешь, покажу наш ДОК?