— Вот что, товарищ Перфильев: акты должны быть немедленно изъяты из автоинспекции, пока их еще не утвердили.
— Алексей Иванович!.. Но ведь это же… вы только подумайте, что вы говорите?! В списании машин принимал участие не только я… Ведь этим вы уроните в глазах треста целый ряд товарищей, своих же помощников…
— Об этом я подумаю, но акты вы верните.
Перфильев заерзал на месте.
— Конечно… акты я могу вернуть, но, я думаю, вам же будет трудно работать с теми, кого… ну, как бы это сказать… И потом, как же вы сможете восстановить эти машины, когда нет запасных частей даже для ходовых?
— Это моя забота. Но акты вы все же верните, — упрямо повторил Поздняков.
Перфильев, сам того не замечая, тер платком то шею, то лоб, то губы. «Вот дьявол! Молчал, молчал и вдруг на тебе…»
— А что же вы, батенька, позвольте узнать, думаете с транзитом?
Поздняков пошуровал в печи кочергой. Растревоженное пламя ярче осветило его насупленное лицо, забегало по стене красными бликами.
— Завтра начнем строить свой собственный транзит. Не останавливать же машины. А начнется ледянка[1], перебросим на нее больше автомобилей из Иркутска, попробуем наверстать упущенное…
Перфильев, раскрыв рот, не перебивая слушал Позднякова. «Вот так тихоня! Вот так сюрпризик поднес! Меня заставил мелочью заниматься, место под грузы выискивать, а сам вона что размахнул! Так вот зачем он Сидорова с машинами на судоверфь отправлял!.. Хорош я буду выглядеть перед трестом… если у него с транзитом получится!..»
— Но как же вы… не посоветовались, батенька, не поделились…
— С кем, Никон Сергеевич?
— Ну, хотя бы… со мной… с людьми, батенька. Да и с райкомом…
— Райком меня благословил… и даже помог взять на судоверфи материалы. Водители тоже за свой транзит — им семью кормить надо, — Поздняков вспомнил возмущение водителей в диспетчерской автопункта. — А с вами… Так ведь вы же в Москву торопитесь. — И не успел Перфильев оскорбиться, добавил: — Да я вас и не задерживаю. Но акты из автоинспекции вы верните.
— Алексей Иванович!..
— Постарайтесь вернуть акты из ГАИ, Никон Сергеевич. Пока их не утвердили. В противном случае я впишу в акт приемки хозяйства незаконное списание «ярославцев»..
— То есть как?! — вскричал Перфильев. — Но ведь это же несправедливо! А если бы я успел списать эти машины?..
— В том-то и дело, что не успели, а мне теперь придется восстанавливать эту рухлядь.
— Так спишите!
Поздняков прищурился на Перфильева и отвернулся.
— Это будет не совсем честно, товарищ Перфильев. Машины растащены по частям, и ответственность за них должны нести вы.