— Вам нездоровится?
— Нет, просто так… душно, — солгала Ольга.
— Хотите нарзану? Я принесу…
— Да.
Лунев бросился из ложи. Кое-как уговорил буфетчицу дать бутылку воды, опрометью сбежал вниз. Червинской на своем месте не было. Не было ее и в коридорах и в вестибюле. С бутылкой и стаканом в руках он обежал все комнаты, фойе — все напрасно.
— Вот, пожалуйста, не пригодилась, — вернул он буфетчице бутылку.
— А деньги… Молодой человек, возьмите!..
Но Лунев не обернулся.
6
Поздняков вышел из управления. Ранние зимние сумерки сгущались, и в окнах домов все чаще вспыхивали разноцветные пучки света. У подъезда его ждала машина.
«Нет, нет, сегодня я к Ольге не заеду. Лучше завтра, потом… А может быть, никогда?..»
Поздняков, сидя по обыкновению на заднем сиденье машины, смотрел в кожаный затылок водителя, но видел Ольгу…
…Письма, письма. Ох, эти письма профессорши, матери Ольги! Ольга читала их вслух, смеялась, что мать все еще не могла смириться ни с ее безумной выходкой, ни с мужиком-зятем, и расстраивалась, когда мать жаловалась на сердце, на боязнь не увидеть больше своей дочурки… А письма шли, шли, делали свое дело. Напрасно Ольга уверяла Алексея, что никогда не решится оставить его, что любит его больше жизни — это был крик отчаяния, глушивший голос Ольги: в Москву! К родителям! Из конуры! К свету!.. Недаром она все чаще жаловалась на свое неустройство, на упущенную возможность остаться в институте, уверяла его в том, что и он найдет себе место интереснее, лучше. И вот:
«Ты не любишь меня. Тебе дороже твои машины, твое „хозяйство“. Ты эгоист, черствый, грубый, бездушный человек! Впрочем, в твоем положении — это полезные качества. Да-да, полезные! Они таким, как ты, помогают расти, продвигаться и… как вы там говорите?.. Ради тебя я потеряла самое дорогое…
Прощай!
Ольга».
И безграмотное письмо Романовны о смерти матери Ольги, параличе отца.
Беды не приходят в одиночку. Воспаление легких свалило вернувшегося в пустой дом Алексея. Тщетные телеграммы, письма… Телефонный разговор с Червинским… Значит, Ольга не знала?.. Значит, его телеграммы, письма прошли мимо нее!..
…Но вот и обычный поворот к рынку. Там, дома, его уже заждались ребята… и Клава. Шофер вывел машину на перекресток и стал медленно разворачивать влево…
— Прямо! — скомандовал Поздняков.
7
С бьющимся сердцем Поздняков поднялся на высокое крыльцо и не сразу нащупал в полутьме кнопку звонка.
Быстрые легкие шаги Ольги (он узнал их!) заставили чаще забиться сердце.
— Алеша! Вот как хорошо… заходи!
Та же наигранная веселость, та же обворожительная улыбка на нежном с темной родинкой лице. Поздняков медлил: что у нее за радость? Или опять блондин?..