— Потому что вы же сами говорили, что я — самый хитрый из вас! — наконец-то смог ответить Сруль и поднял крючковатый палец.
— Я всё равно хитрей всех! — возразил Срулю Грыць, откусывая сала. — Васька вон знает, можете кто угодно у него спросить. А тебя, Срулька, ни в жизнь никуда не допущу.
Сруль принял услышанное сказанное за неизбежное должное, а Василий возразил:
— Не самообольщайся, Гриц. Ты так же примитивен, как Джон, только у Джона сигара большая и кольт в заднем кармане, а у тебя, кроме меня, никого нет.
Грыць невесело махнул рукой:
— Краще самому, але з салом, ніж з твоєю клятою ікрою замість сала.
— Ты, Гриц, без меня, как Франсуаза без своего Франсуа. Не советую забывать. — И довольный Василий снова обильно выпил и плотно закусил.
Франсуаза, уже решившая, с кем изменить, но ещё не выбравшая, кому, традиционно откусила от лягушачьей ножки и улыбнулась ещё тоньше, чем дон Чарлеоне:
— Измена потому и называется изменой, — соблазнительно програссировала она, — что носит непостоянный характер. А что может быть очаровательнее непостоянного характера?
Джон потянул виски, затянулся сигарой и, не целясь, от бедра выстрелил из кольта в переносицу сонной мухе, отдыхавшей на потолке.
— Терпеть не могу жуков, особенно в зале заседаний, буркнул он, явно щеголяя перед Василием своей решительной примитивностью.
— Но это же муха! — картинно всплеснула руками Франсуаза и заела неизменным сыром. — Причём сонная. — Наконец-то она поняла, кому следует изменить.
— Какая разница, как назвать раздражающий объект? — Джон равнодушно дунул в кольт и снова надвинул шляпу на глаза.
Сруль тем временем продолжил гнуть свою линию:
— Я, как самый — с чем вы не будете спорить, — жадный из вас, требую слова.
Дон Чарлеоне блеснул широкозубой улыбкой и массивным чёрным перстнем на мизинце:
— Ждём от вас разумного предложения, Сруль. Вы, разумеется, поддержите идею траттории?
И почти незаметным ловким движением снял рекордно длинную лапшу с оттопыренного уха Василия.
— А я всё равно жадней Сруля, — возразил Грыць, но никто не обратил на него внимания.
— При всём моём сдержанном уважении к дону Чарлеоне, — продолжал Сруль, — траттория не выглядит лучшим вариантом. Слишком уж это специфично. Предлагаю кошерный ресторан.
И, перекрикивая зашумевших, картаво добавил:
— Эта идея сулит нам баснословные барыши!
Василий заел из ложки, прополоскал горло из стакана и спросил саркастически:
— А кто наладит бесперебойную поставку ритуальных младенцев?
— Повякайте тут! — отозвался Джон и вытер ствол кольта рукавом Грыця. — Салун надо делать, и точка.