— Нет-нет, что ты, любимый… — Она подтянулась и поцеловала его в щеку. — Ты тут совершенно ни при чем!
— Так нельзя, Аривжа! Я же теперь весь изведусь… И вообще, моя любимая не должна плакать. Никогда в жизни! Признавайся, в чем дело? И я сделаю так, чтобы этого больше не случалось.
— Ты не сможешь, — уже успокаиваясь, ответила она.
— Когда дело касается твоих слез, я смогу все! — твердо ответил Денис. — Признавайся немедленно…
— Ты все равно ничего не сможешь изменить.
— Ты хочешь меня обидеть? Я переверну весь этот жалкий мир, но ты больше никогда не проронишь ни одной слезинки!
— Уже поздно, — вздохнула Аривжа, обнимая молодого человека за шею. — Я хотела посмотреть твою пресс-конференцию. Даже в лабораторию специально не пошла.
— И чего я там такого ухитрился ляпнуть?
— Они перед началом репортажа ролики крутили. Ну, с посадкой вашей, как вы вышли, как вас встречали. Я тебя там обнимала и целовала. И они это тоже показали. — Аривжа тихонько всхлипнула. — Теперь во всем свете все это видели и все знают…
— Пускай. Ты моя, я твой, и так будет всегда. Чего нам с тобой прятать?
— Теперь отец наверняка узнает… Сам увидит, или расскажет кто-нибудь. Это даже хуже, чем если бы я сама рассказала. — Девушка обняла его еще крепче, прижимаясь щекой к щеке. — Он не простит меня никогда. Это огромный, несмываемый позор. Он убьет и тебя, и меня.
— Перестань. Никто никого не убьет.
— Ты не знаешь моего отца. Ты не знаешь нашего рода… — Она тихо всхлипнула, утерла глаза. — Ты ведь совсем голодный, Денис? Давай, я тебя покормлю?
— Не нужно, — удержал девушку молодой человек. — Отдыхай. Спи.
— Какой сон, Денис? — горько улыбнулась она. — Лучше я что-нибудь согрею. Забудусь немного.
— Не нужно. Я знаю способ лучше… — Молодой человек спешно избавился от одежды и начал целовать соленые глаза своей любимой.
Утешить и убаюкать Аривжу Денису, конечно же, удалось. Однако утром, едва открыв глаза, она немедленно включила телевизор и принялась листать новостные каналы, пока не остановилась на «Аль-Джазире». Не став с ней спорить, Тумарин сходил к холодильнику за компотом, налил два стакана. В третий плеснул воды и воткнул какой-то сине-желтый местный цветок. Вернулся назад.
Девушка сидела посреди постели, поджав ноги под себя и вцепившись в пульт обеими руками. Увидев его, улыбнулась, дотянулась до стакана, немного отпила:
— Спасибо, мой родной! Но если мы вдруг окажемся у нас дома, в Тунисе, никогда не делай этого при посторонних. Даже при слугах.
— Все-таки окажемся? — порадовался возникшему оптимизму Тумарин. — Показали что-то интересное?