Потом его забыли, имя не упоминалось в общем наборе «для просвещенного чтения».
Сейчас Маяковского решили реабилитировать – но так бездарно и беспардонно, что лучше бы ему оставаться забытым.
А это самый главный поэт двадцатого века. И благородный человек.
Уважайте, пожалуйста, его память.
Вот так и получается: пока лечишься от сифилиса, подхватишь чуму.
Пока ругаешь либеральных оппортунистов, подрастают фашисты и похлопывают тебя по плечу: хорошо ты этим мещанам врезал.
И вдруг обернешься – а у тебя в друзьях упыри.
Да, по плечам либерального мещанства приходит фашизм. Это случалось в истории неоднократно.
Да, фашизм приходит, вооруженный правотой момента, поскольку демократическое компрадорство грабит народ. Так уже было. Повторяется.
Да, интеллигенция оказалась безоружной, растратила себя на кривлянье в современном искусстве. Так тоже было.
Фашизму очень помогла фултоновская речь: союзники, не переобув сапог, решили бороться с коммунизмом – и началось перевооружение идеологических подразделений. Все то, что вчера адресовали фашистам, уже говорили России, а в это время фашистов и нацистов записывали в союзники.
Черчилль личными приказами освобождал приговоренных к смертной казни, мясник Клаус Барбье стал сотрудничать с ЦРУ, Гелен – разведчик Рейха – перешел в ведомство либерального Запада и т. д. Отпускали сотнями, тысячами.
Стандартная процедура была такова: приговор к пожизненному – заменяют на 25 лет – этот приговор на 15 – в 52-м выпустили баснословное количество убийц.
Я уж не говорю о том, что показательно разделили Вермахт и Нацизм. Вермахт и айнзацкоманды. А это было вранье.
Есть архивы – с ними надо работать.
А их закрывали.
Параллельно с этим публиковали вопиющие фальшивки про Советский Союз – Солженицын преувеличил число жертв на 55 миллионов, не шутка. Конквист – на 25 миллионов. И т. д.
Так – спустя десять лет! – переписали историю, сделали Гитлера жертвой Сталина, рыцарем Запада.
Затем появился ревизионист – историк Эрнст Нольте, написавший еще до Резуна, что нацизм есть ответ на большевизм. Этот историк был осужден своими соплеменниками (Франкфуртской школой), но осуждение забылось, разбор не помнят – а вот крючок был закинут.
Нольте не мог опираться на факты российской истории, он с ними знаком не был и не стал знакомиться, опирался на идеологемы и плакаты – а факты немецкой истории умалчивал. Это был исторический, идеологический подлог.
Я знаком с Нольте и много раз говорил с ним, мне было важно знать, как формировался этот взгляд. Об этом пишу подробно в книге. Здесь не место. Это стенгазета – а не монография.