В большой комнате и присесть-то было негде – было тесно, накурено, лились свободолюбивые речи.
Помню, прочел несколько бурных стихотворений поэт Парщиков, потом стал читать свои стихи поэт Аристов – если не ошибаюсь, его поэма называлась «Дельфинариум», она состояла из 11 частей. Поэма была очень длинной и глупой. Но гости слушали, затаив дыхание, мешал только бульдозер за окном. Момент был напряженный – кругом советская власть, а мы слушаем поэму. Только бульдозер ревет, – впрочем, страна такая: вот и выставку нонконформистов раздавили бульдозерами.
Неожиданно я увидел, что все смотрят на меня с осуждением, – и сразу не сообразил, в чем виноват. А поэты смотрели с укором. Потом я понял: это был не бульдозер – это храпел мой папа. Я заглянул в смежную комнату. Карл Моисеевич спал и храпел в полную силу, так храпел, что заглушал «Дельфинариум» и другие стихи прогрессивных поэтов. Это был мощный здоровый храп.
Все ждали, что я папу разбужу, но мне его сон представлялся более важным, нежели чтение стихов метаметафористов и концептуалистов. Я вышел к гостям и развел руками: мол, извините, человек устал. И роковая фраза «караул устал» не прозвучала в Государственной думе столь цинично.
Вечер сам собой подошел к концу, люди потянулись к выходу.
Я часто вспоминаю эту сцену. Стихи я, разумеется, забыл через полчаса, а храп папы вспоминаю часто. Я очень люблю своего отца.
Тяга к самовыражению в демократическом обществе – явление повальное, при том что уровень вежества крайне низок. Люди говорят о предметах, им неведомых, но говорят пылко.
Высказывания вызваны синдромом Добчинского («Передайте государю императору, что живет такой Добчинский»), то есть жгучей потребностью обывателя обозначить свое присутствие в мире. Отчего-то люди убеждены, что их присутствие необходимо, хотя это и не совсем так.
Взглядов и убеждений нет ни у кого (помимо медведевского «Свобода лучше, чем несвобода» и иггипоповского «Три доллара лучше чем два»), но судят о политике, искусстве, философии, социологии, литературе и – что поразительно – о религии. Основа для суждения есть: мы члены общества, где данные понятия присутствуют, и мы свободно выражаем мнение.
Демократическое общество породило бесчисленное множество кураторов, рестораторов, франчайзеров, критиков, дистрибьютеров, пиарщиков, колумнистов, девелоперов, инвесторов, рэкетиров, маркетолов и банкиров – и каждый является личностью, с правом на суждение обо всем. И мало того, суждение имеется. Каждый сам себе энциклопедист, каждый сам себе журналист, сам себе фотограф, сам себе художник, сам себе политолог и т. п.