— Спасибо, Лукас, — повторил Саймон.
— Вы смущаете меня, — ответил Лукас. — Давайте забудем об этом. Слишком большая признательность смущает и того, кто её выражает, и того, кому она предназначена.
— И всё же прими её, — вставила я.
Он больше не мог этого вынести.
— Старина Лукас! — произнёс Саймон. — На самом деле он почти не изменился.
— Нет, — вздохнула я.
Я непрестанно думала о Лукасе. На самом деле я просто не могла не думать о нём. Он действительно любил меня. Он помог вернуть Саймона… он отдал Саймона мне. Это была настоящая любовь. По крайней мере, я так считала.
Прошло несколько дней. Было много посещений и приёмов в Пэрриваль Корте. Кейт всё время была послушной. Она не задавала каверзных вопросов, но, насколько я замечала, с большим интересом наблюдала за мной и Саймоном.
Со времени смерти своего деда она разительно изменилась. Ведь Кейт очень сильно любила его, восхищалась им, смотрела на него с обожанием. Он был для неё майором стражи, который, как она однажды мне сказала, был самым храбрым солдатом во всей армии, героем почти каждого сражения. Каким ужасным ударом должна была стать для неё эта смерть и все обстоятельства, связанные с ней. Я понимала, что теперь ей хотелось бы побольше узнать о нём, хотя мы об этом с ней не говорили ни разу. Кейт теперь надеялась на меня больше, чем когда-либо прежде — так мне казалось. И эта девочка с беспокойством смотрела в своё будущее.
Саймон теперь разговаривал со мной более свободно. Мне казалось, что то отчуждение, которое возникло между нами в первую встречу, постепенно уходило.
— Тристан просто создан для этого поместья, — сказал как-то он. — Космо и он воспитывались в том духе, что всё имущество Пэрривалей со временем отойдёт к ним. А меня это никогда не касалось. Думаю, что у бедного Тристана сердце разорвётся, если он будет вынужден уехать отсюда.
— А почему бы ему не остаться в Пэрривале? Ведь здесь полно работы.
— Понимаешь, раньше он думал, что поместье принадлежит ему. Тристан был здесь полновластным хозяином. А сейчас создалось очень непростое положение. Поэтому, думаю, мне лучше вернуться в Австралию. Я мог бы там приобрести вдоволь земли… Мог бы нанять людей, которые будут обрабатывать её для меня. И я хочу знать, что ты думаешь об этом?
Я подумала: «Начинается. Наконец-то он собирается спросить меня о моих планах». Но вслед за этой мыслью у меня мелькнула другая: «Австралия? Но ведь тогда я больше никогда уже не увижу Лукаса».
Он уловил выражение моих глаз. И сказал:
— Это было моей мечтой… всё время. Я думал, что когда-нибудь обязательно добьюсь успеха и тогда пошлю тебе письмо. Я попрошу тебя приехать и соединить свою жизнь с моей. Мы забываем, что люди меняются. Но они склонны при этом думать, что все остальные остались такими же, какими были когда-то. И я всегда думал о тебе такой, какой ты была там, на острове… или какой я оставил тебя возле посольства… А ты другая…