Тара надела солнцезащитные очки. Почему он не мог подумать об отдыхе в другое время, в любое другое время? Но ей не хотелось его разочаровывать.
Димитриос взял у нее сумку и перекинул через плечо. Затем взял под руку и повел на посадку.
— Итак, Стамбул, — улыбнулся он ей, — мы уже в пути.
Зазвонил телефон. Эйдриа была вне себя от волнения.
— Леон! Кто-то скупает все твои работы! Повсюду! Я только что разговаривала с приятельницей, членом Художественного совета. Она позвонила, чтобы сказать, что город собирается продать твою скульптуру из Центрального парка. Фло предлагает откупить ее у какого-то мужика, который, как она говорит, систематически скупает все твои работы, до каких только может добраться. Ты об этом знаешь?
— Да, знаю. Фло позвонила мне почти две недели назад, до первой сделки. Судя по всему, этот мужик покупает в спешке. Говорит, что хочет собрать все мои работы в одном месте.
— Где? Хочет музей твоих работ? Или что?
— Не знаю. Фло тоже не знает. Она с этим типом никогда не встречалась, все дела обсуждаются по телефону, но она его обожает, потому что он платит наличными и вперед.
— Что значит — ты не знаешь? Кто-то скупает твои работы, а ты не знаешь, кто и зачем?
Леон рассмеялся.
— Не знаю, и мне наплевать.
— Ну, если тебе наплевать, что случится с твоими работами, то мне нет! Черт побери, Леон, ты должен подумать о своем месте в истории! Именно поэтому мы сейчас выступаем за принятие федеральных законов о защите прав художника на свои работы после их продажи. И Фло зарабатывает целое состояние! Ты что-нибудь получаешь?
— Ни хрена, Эйдриа. И мне не нужны права на мои работы после их продажи. Они становятся частной собственностью того, кто их купил. Если бы я спроектировал и построил дом, разве меня интересовало бы, кому его владелец его перепродаст? Наплевать и забыть.
— Забыть? — изумленно переспросила Эйдриа. — Ты рехнулся? Это же не здания, придурок. Это искусство!
Леон поморщился, когда она швырнула трубку.
На третьем этаже, в помещении, предназначенном для публичных слушаний, телевизионщики с трудом пробивались сквозь толпу протестующих, дабы осветить то, что стало центральным событием в вечерних местных новостях Нью-Йорка. Возмущенных было примерно втрое больше, чем рассчитывала Парковая комиссия. К группам активистов, которые вечно путались под ногами, нарушали порядок слушаний и мешали делам городских парков, защищая одно или протестую против другого, уже привыкли. Но данное сборище явно свидетельствовало о тщательной предварительной подготовке. Джина Лопез занимала пост председателя Парковой комиссии всего год с небольшим и сегодня чувствовала себя очень неуверенно.