Димитриос выдавил улыбку. Ему не доставило удовольствия приглашение людей, настолько беспечных, что они, не задумываясь, открыли эту стрельбу в водах, предназначенных для дайвинга. Он вежливо принял их извинения и решил, что этого вполне хватит. Но Тара согласилась поехать на яхту, чтобы выпить. И Димитриос, увы, хорошо понимал почему. Он заметил, какое изумление и какой восторг появился на ее лице, когда она в первый раз увидела Леона Скиллмена. Неужели она забыла, какой опасности он ее подверг?
Пытаясь скрыть свое неприязненное отношение ко всей этой затее, он не стал возражать против того, чтобы Блэр наполнила его бокал. Что делать? Придется мужественно пережить этот час, отведенный для выпивки. Но он не мог позволить этой женщине изменять его имя. Он не позволял этого никому, даже Таре.
— Благодарю вас. — Он вежливо кивнул Блэр. — Но если вы не возражаете, я предпочитаю, чтобы даже родственники и друзья называли меня моим полным именем. Мне как-то некомфортно, когда его сокращают.
Блэр мило сморщила носик:
— Надо же, вы ни на кого не похожи! Мы уже годами плаваем вокруг греческих островов и каждого «Димитриоса», с которым нам приходилось сталкиваться, называли «Димитрием». Кстати, я никогда раньше не встречалась с вашей фамилией — Коконас, верно?
— Я тоже! — Димитриосу наконец удалось справиться со своим раздражением, и он рассмеялся со свойственным ему добродушием. Его глубокая, внутренняя застенчивость, заставлявшая его чувствовать себя некомфортно, когда его называли сокращенным именем, прекрасно спряталась за музыкальностью его смеха.
Блэр обменялась с мужем быстрым, многозначительным взглядом.
Димитриос уголком глаза следил за Тарой. Вот наконец она обратила на него внимание, и он расслабился. «Что же, — подумал он, — так или иначе, но эти люди скоро уйдут из нашей жизни».
— Все началось с моей прабабушки, — обычным тоном продолжил он, — которую все называли «коконо», что означает «прекрасная». Где-то по пути это слово стало нашей фамилией. В Греции такое часто случается. Понимаете, нам нравится окружать себя романтичными историями, даже если они правдивы…
Димитриос резко замолчал. До него в конце концов дошло, что означают искусственные улыбки на лицах Блэр и ее мужа. Он считался очень интересным рассказчиком (не прилагая к тому особых стараний — просто ему нравилось делиться своими знаниями), так что поддельное внимание было для него явлением необычным. Леон Скиллмен даже не притворялся — он не сводил глаз с Тары. А Тара? Она тоже не слушала! Она и в самом деле явилась сюда, чтобы посмотреть на этого… плейбоя!