Бывало, едешь роскошною степью, любуешься ею, наслаждаешься жизнью, приглядываешься вдаль, прислушиваешься к гдму всего живущего в степи и, убаюканный ровною качкою ездою, под звонкие трели высоко кружащихся жаворонков, невольно забудешься, придешь в какое-то самозабвение, но вдруг, как бы сквозь сон, услышишь отдаленный собачий лай, вот встрепенешься, поглядишь вдаль и увидишь остроконечные закоптелые юрты здешних туземцев; наконец подъедешь, вовсе не желая остановиться около них, но к вам непременно выбегут навстречу большие и маленькие, старые и молодые туземцы, поздороваются по-своему — «аменду, тала!» (здравствуй, друг), а если узнают, что вы господин то «менду, найен!» Спросят, откуда и куда едешь, не продаешь ли что, чего не покупаешь ли, иногда позовут к себе в юрту попить карыму (кирпичный чай) или поесть жирной баранины, за что при прощании непременно попросят у вас водки или табаку, если вы сами не попотчевали их этим. С трудом выберешься из закоптелой юрты от гостеприимных хозяев, едва проберешься между кучею атакующих собак, скорее сядешь и отправишься далее…
Иногда увидишь вдали вдруг отчего-то бросившийся табун лошадей, который, поднимая столбы пыли, понесся по широкой степи: это пастух-туземец налетел на лихом скакуне, икрючнике, за каким-нибудь конем, чтоб поймать его, вон всадник привстал на коротких стременах, закинул икрюк на достигнутого коня, но тот увернулся, всадник снова за ним, лихой икрючник снова достиг беглеца, вон он опять закинул икрюк, смотрите, петля уже на шее, конь наикрючен, всадник уперся в седле, привычный под ним конь тоже уперся копытами, и пойманный дикий аргамак, задыхаясь в крепкой петле икрюка, остановился… Смотрите, он уже у юрты, его стреножили, оседлали, потом снова освободили не привыкшие к крепям его вольные ноги, на него уже сел ловкий туземец и вихрем понесся по гладкой степи, поднимая столбы пыли, которая, прахом взвиваясь и крутясь в воздухе, означила путь лихого сибирского наездника…
Здешние туземцы — необходимая принадлежность забайкальских степей. Зимою и летом не покидают они своей родной степи, она их колыбель, она их могила. С какой беспечностью разъезжают они по ней верхом, пересекая ее во всех направлениях — или так, от безделья, или отправляясь в соседние юрты и улусы попить араки и обжираться до последней возможности жирной бараниной… Я умолчу здесь о жизни, нравах, обычаях и проч. наших туземцев, потому что коротко говорить не стоит, а подробно и хотел бы, да цель моих заметок не позволяет этого делать.