В течение следующих нескольких дней мы еще раз пересмотрели и отполировали нашу маркетинговую презентацию. Мы показали ее однажды утром в подразделении, занимающемся частными финансами в компании Morgan Stanley. Меня предупредили, что у аудитории будут вопросы по поводу мотивов, которыми я руководствовался, поэтому я начал презентацию с рассказа о том, почему я оставил свою прежнюю работу и занялся организацией хеджевого фонда. Мой рассказ сводился к тому, что 1 июня исполняется 30 лет, как я работаю в Morgan Stanley. Кроме того, я считаю, что лучше оставить работу тогда, когда все еще верят в твою полезность, вместо того, чтобы ждать, когда тебя выставят. Я сказал им, что меня не интересуют гольф или круизы к греческим островам, прежде всего я отношусь к профессиональным инвестициям как к лучшей в мире игре и обожаю атмосферу соперничества. Кроме того, я сказал, что эта игра — единственная в своем роде, где возраст может давать фактическое преимущество.
«Что вы знаете о “коротких” продажах?» — спросил кто-то. Я ответил, что, когда я работал с хеджевым фондом Fairfield Partners, мы продавали «в шорт» акции розничной и химической компаний, когда обе из них торговались с отношением Р/Е, равным 30, в то время, когда в среднем для рынка это отношение было равно 17. Другими словами, эти акции были оценены рынком как растущие даже при том, что они представляли циклические компании. Кроме того, к тому времени они чрезмерно расширились. Через несколько лет отношения цены к доходу обеих компаний рухнули, поскольку их доход не оправдал ожиданий. Затем я рассказал им, как на примере акций компьютерно-лизинговых компаний и конгломератов узнал, что, когда фондовые «пузыри» лопаются, слабые акции, которые рыночные безумцы считали растущими, обычно падают в цене до
3 долл. Почему именно до этого уровня, объяснить невозможно. Это похоже на какую-то магию чисел. Я также рассказал им, как мы испытали боль от игры с акциями Nifty Fifty, когда открыли по ним «шорт» слишком рано, а затем закрыли его раньше времени. «Короткие» продажи ассоциируются у меня с головными болями и бессонницей, но я не новичок в этой области.
Тем временем на дворе шел март 2003 года и рыночная конъюнктура обыкновенных акций была ужасна в связи с надвигающейся войной в Ираке, спадом в экономике и бесконечным потоком корпоративных скандалов, замешанных на жадности «Медведи» наступали со всей своей мощью и страстью, а «быки» в панике отступали. Практика показывает, что, по определению «дном» падающего рынка должна быть точка максимального накала упаднических настроений игроков. Если так, то мы должны были быть уже близко к ней. Фондовый рынок США упал ниже минимума предыдущего лета, а на большинстве других мировые рынков котировки проломили уровень поддержки, на котором в 2002 году образовалось «двойное дно». Для сторонников технического анализа это было очень плохим знаком, такой «пробой» предполагал продолжение понижения. Стратеги с CNBC кричали о том, что индекс S&P 500 движется к уровню 500 пунктов (в тот момент его значение было равно 760), и один серьезный исследователь инвестиций в стоимость по имени Эндрю Смизерс позвонил из Лондона, чтобы сказать, что его анализ стоимости возмещения капитала неоспоримо доказывает, что американские обыкновенные акции были все еще переоценены на 30 %.