Брат забрался в нишу, где раньше стояла ваза.
Он странный.
И ходит босиком, потому что не способен испытывать холод.
– Тихо, – шепчет брат, прикладывая палец к губам, и Дар кивает. – Он хочет меня убить. Не сам, он слишком слабый, чтобы сам.
Глаза красные почти. И на лице – одна чернота.
– Он мне мешал, мешал, а теперь позвал других… думал, что я не узнаю. А я узнал. Я не стану их ждать. Успею. Что у тебя?
Брат схватил за плечо и сдавил пребольно.
– Тише… – Вытащив мамин шарф, он прижал его к лицу. – Они сказали, что если я сделаю все правильно, то ее вернут.
– Кого?
– Ее.
Пальцы просвечивали сквозь тонкую ткань, и нарядный алый цвет становился каким-то грязным.
– Она не умерла…
…Дар понял, о ком идет речь. Ее имя запрещено было произносить вслух. А ее портрет исчез из картинной галереи. Дар не представлял, как выглядела та женщина, которая свела брата с ума, но вполне искренне ее ненавидел.
– …ее забрали, но вернут. Я сделаю, что они хотят, и ее вернут. Только это тайна.
Он положил руку на затылок, притянув Дара к себе.
– Никому не говори, ясно?
Пальцы горячие и точно в голову лезут.
– Откроешь рот, и я тебя убью…
– Отпусти его! – Голос отца доносился откуда-то издалека, Дар уже и не знал, где находится. Там жарко и много красного. – Слышишь?
– Слышу.
Отпустили. Оттолкнули. И, прижав палец к губам, подмигнули.
– Дар, иди к себе…
– Я только хотел объяснить ему, что мы все делаем неправильно.
– Кто «мы»?
Отец тоже совсем чужой. В ярости или почти в ярости и от Дара отмахивается. Он не станет слушать.
– Такие, как ты. Или я. – Брат наклоняется. – Нельзя притворяться богами. Мы люди. И должны жить как люди.
– Мы не люди. Ты это знаешь. Дар, иди к себе.
Идет, но недалеко. В стене много ниш, и если прижаться к одной, то все видно.
– Отпусти его. – Отец устал.
– Я не могу. Хотел бы, но не могу… это неправильно… я… пойду?
– Куда?
– В храм…
…и останется там до ночи. Закат будет красным, как мамин шарф, и огненные кошки выйдут на прогулку. Дар услышит волну и испугается, что утонет в ней. Он будет пить ее, горькую, душную, столько, сколько сможет. А потом внутри у него не останется места.
Сгорит что-то.
И Дар придет в себя на подоконнике, не способный противостоять зову ночи…
…и на земле. Теплая, еще дышит паром. И Дар ловит этот ее острый, пряный запах. В носу хлюпает. Кровь? И из ушей шла. Из горла. Хорошо, что Меррон нет, опять бы переживала.
Он вернется.
Ведь обещал и, даже если бы не обещал, все равно вернулся бы. За ней и ублюдками, которые разрушили его дом.
…большой секрет.
…обещали вернуть.
…если сделает то, что хотят.