– Ну надо же, какая встреча!
Этот голос Меррон узнала бы из многих.
– А ты изменился…
Обернуться не позволили. Ударили сзади. Больно.
И темно.
Только слышно, как хрипят, силясь вырваться, кони… а потом совсем уже ничего не слышно.
Дядя сразу все понял, наверное, он давно ждал, с той самой встречи в городе, которая случилась после свадьбы. И теперь испытывал не страх, хотя ему было чего бояться, но несказанное облегчение.
Отпустив сиделку, Кайя прикрыл дверь.
Вот и что ему делать?
– Мне бы следовало воспользоваться случаем и красиво помереть. – Магнус с трудом подтянулся и сел, опираясь на пуховые подушки.
Он стар. Изможден.
И на него не получается злиться. Ненавидеть. Таить злобу.
– Ты достаточно здоров? – Кайя неуютно. Он не хочет быть здесь и не может отделаться от мысли о том, что снова оставил Изольду.
Если вернуться к ней, отложить разговор на день. Или два. Все равно ничего не изменишь.
Трусость.
– Смотря для чего. Чтобы не помереть – пожалуй. Чтобы жить… спрашивай. Врать не стану. Не потому, что ты узнаешь. Просто не стану. Только сядь. Не могу, когда ты так маячишь.
Кайя подчинился. Табурет сиделки под его весом заскрипел, но выдержал. Что до вопросов, то ему важен один:
– Почему?
Дядя думал минуту или две. Наверняка он имел готовый ответ, он ведь уже отвечал на вопрос, пусть в собственных мыслях, оправдываясь или отрицая, доказывая, что имел право поступать так, как считал нужным, что не желал зла и…
– Они предложили ее вернуть. Посредник вышел на меня еще в городе…
Магнус закашлялся. Ему тяжело сидеть: раны не настолько затянулись, чтобы не причинять боли, но ведь не ляжет. Гордость и глупость – почти синонимы.
– Он показал мне запись… сказал, что Хаот усовершенствовал технологию. Полная реконструкция. Полное соответствие. Я не знаю, где они взяли образец, но… это была она. Ты вряд ли ее помнишь, хотя… Изольда на нее похожа. И Аннет. Не замечал?
– Нет.
Руки Магнуса покрыты шрамами, свежими, розовыми, чем-то напоминающими жирных червей, что присосались к коже, и старыми.
– Похожа… у нашей линии устойчивые предпочтения. И тем больнее видеть. Со временем легче не становится. Каждый день как проклятие… когда спишь, еще ничего. А проснулся и сразу понимаешь, что ее нет. Навсегда нет. Безвозвратно.
Пожалуй, Кайя понимал его. Почти. У него оставалась надежда, тонкая, с волос, но все же. А вот чтобы безвозвратно… темнота слишком близко, чтобы о таком думать.
– И как ни странно, но спасение одно – сойти с ума. Я убивал и был почти счастлив. Чем больше крови, тем… легче. А ты позвал меня. Сказал, что я нужен. Нужен! Тебе следовало посадить меня на цепь. И запереть в том подвале. Я все ждал, когда же ты сообразишь, а ты… ты верил мне. В итоге вот что получилось.