Но завтра.
Сегодня еще продолжалось. И Кайя, сняв с уха длинную плеть водоросли, сказал:
– Я этот корабль раньше твоего увидел!
– И что?
– И ничего. Вообще у тебя настоящие есть.
– Настоящие – не то. А корабль – детский…
Дети стояли на берегу, недоверчиво косясь друг на друга, а бриг гордо покачивался на середине пруда.
– И кто полезет? – задал Урфин вопрос, волновавший обоих. Они переглянулись и, не сговариваясь, ринулись наперегонки к несчастному судну…
Закат этим вечером был поздний, нарядный, в пурпуре и багрянце.
Жизненный опыт – это масса ценных знаний о том, как не надо себя вести в ситуациях, которые никогда больше не повторятся.
…из ненаписанных мемуаров Магнуса Дохерти
Харшал Чирандживи, Магистр скрытых путей, не так давно получивший доступ во второй круг Ковена, искренне и от души ненавидел этот проклятый упрямый мирок. В принципе он и к прочим мирам относился без особой любви. Даже к тем, которые не просто приняли руку Хаота, но вошли в небольшое число Истинных Саттелитов настолько давно, что вполне искренне полагали себя частью его и оплотом, радовались неволе и несли метку Ковена с затаенной гордостью. Харшал никогда не понимал этого рабского стремления гордиться хозяином, но находил его крайне полезным.
Отчасти мысль о том, что когда-нибудь и нынешний мир изменится в достаточной мере, чтобы научиться получать удовольствие от своей зависимости, примиряла магистра с реальностью. Он скромно тешил себя надеждой, что будет иметь удовольствие самолично наблюдать за процессом перерождения. Конечно, при условии, что миссия его увенчается успехом. Тогда освободившееся после смерти некроманта место в Первом Круге отдадут Харшалу.
Ради этого шанса стоило терпеть здешнее тусклое солнце, которое и тепла-то не давало. Свет его вызывал мучительные рези в глазах, а местный воздух был излишне сух и прохладен, и пусть бы Харшал ежедневно увлажнял кожу драгоценными маслами, она все равно трескалась и зудела. Особо страдали чувствительные стыки, а на драгоценных патрубках, несущих обогащенную эманацией Хаота лимфу, проступали пятна ржавчины.
К концу первой недели пребывания здесь на животе Харшала появилась красная сыпь, которая пусть бы и не причиняла боли, но сам вид имела отвратительный.
И не исчезала!
Он перепробовал все мыслимые и немыслимые средства, не побрезговав даже такой древностью, как топленый жир, смешанный с мочой, но сыпь лишь разрасталась, переползая на бока, на спину, на грудь. На животе же открывались язвы. А сегодня же Харшал заметил красное пятно на подбородке. Он закрыл глаза, заставив себя повторить десять правил нижней ступени, и открыл, убеждаясь, что пятно не исчезло.