В этот миг Рафту хотелось только одного, чтобы, наконец, смолкли барабаны. Он раздраженно отвернулся от окна и еще раз взглянул на Крэддока, напевающего себе под нос какую-то валлийскую песню. В грубой незатейливой мелодии угадывалось звучание волынки и проступали картины из древней истории с ее призраками и смертельными схватками. С тех пор как в их жизнь ворвался барабанный бой, Крэддок много рассуждал обо всем этом и говорил, что чует опасность. Он рассказывал, что в древние времена мужчины Уэльса умели распознавать опасность по запаху, приносимому ветром. Выпив для храбрости и обнажив мечи, древние были готовы ко всему на свете. Но как ни принюхивался Рафт, ничего, кроме стойкого запаха дезинфекции, он не чувствовал, и ветер доносил до него только бой барабанов.
— В прежние времена, — неожиданно проговорил Крэддок, подняв голову и щурясь от пара, — достаточно было лишь одного шороха, донесенного до нас легким ветерком с Трали или Кобха, чтобы мы знали, что из-за моря на нас идут ирландцы. А если звучал сигнал с юга, мы были готовы встречать непрошеных гостей с Корнуолла. Но мы знали и чувствовали все это!
— Бред и чушь, — не выдержал Рафт.
— Ладно, пусть будет так, но однажды я уже испытал нечто подобное.
Старый доктор произнес это, затаив дыхание, и на его морщинистом обветренном лице появилось странное выражение испуга и неуверенности.
В Крэддоке была какая-то загадка. Биолог, и неплохой, он вот уже тридцать с лишним лет болтался взад-вперед по Ютахе, но никогда не оказывался дальше Манауса. Этакий главный практикующий врач в местных джунглях. Путь, надо заметить, не из легких. Старик хорошо знал местность, ее жителей, и только поэтому Рафт, не раздумывая, включил его в состав своей экспедиции. Особой практической помощи от биолога он не ожидал из-за его искалеченных рук, хотя, впрочем, на этот счет Рафт приятно обманулся, когда стал свидетелем того, как изуродованные пальцы Крэддока ловко перебирали шприцы, откручивали пробки от пузырьков с лекарствами и ловко снимали использованные иглы. На одной руке у Крэддока было только три пальца, на другой, беспалой, что-то вроде большого когтя, обтянутого странной и по виду и цвету кожей. Валлиец никогда не рассказывал о том, что с ним произошло, но наметанным взглядом хирурга Рафт определил, что его увечья остались от ожога кислотой или зубов хищника. Крэддок настолько привык к своему увечью, что почти не замечал его и оставался на редкость ловким и умелым, даже изрядно перебрав со спиртным.
Сегодня биолог тоже был сильно пьян, и казалось, он подстраивает свои движения в такт барабанам, хотя, возможно, он этого не замечал. Рафт поймал себя на том же, каждый его шаг диктовался заданным ритмом. Он невольно подумал, что некоторые из тяжелых больных в палате были живы лишь потому, что непрекращающийся бой барабанов не давал их сердцам остановиться.