«Музыка так не звучала бы, если бы кто-то хотел навредить», – поняла она. Девушка слышала высокое звучание сферы сна Марии, которая играла вторую партию рядом с низким звучанием сферы Изабель. «Думаю, это означает, что мне нужно подружиться с ней», – подумала она. А на другой стороне круга она увидела улыбающуюся ей Марию.
Марии хотелось стоять там вечность, слушая музыку. Нет, не слушая – чувствуя ее. Она омывала волнами, унося весь мусор: мысли о завтрашней контрольной, злость на родителей после их развода и бо́льшую часть страхов из-за Изабель.
«Она так же боялась, как и я», – внезапно подумала Мария. Эта мысль просто возникла в голове, и она знала, что это правда. Затем там появилось изображение Изабель, свернувшейся клубочком в углу пещеры и боявшейся, что Валенти придет за ней. Мария почувствовала прилив сочувствия. Это все игра. Все угрозы Изабель были призваны спрятать ее страх. Она никогда не смогла бы никому навредить.
Мария почувствовала нотку кедра в воздухе. Нет, не просто кедра, а кедра, иланг-иланга, корицы, миндаля, эвкалипта и роз.
«Словно музыка создает аромат», – подумала она. А потом поняла, что это правда. Это все исходило от них.
Майкл раскачивался на пятках. Музыка и запахи все еще кружили ему голову. Ему нужно было выйти на улицу, побыть одному хоть минуту. Здесь было слишком напряженно.
План Макса сработал. Майкл убедился, что никто здесь не опасен. Так, может, уже прекратить? Он не был уверен по поводу остальных, но ему не нравилось стоять тут и изливать сокровенное. Вот каким было это ощущение. Он пристально посмотрел на Макса, пытаясь подать ему сигнал, что пришло время разорвать связь.
Аура Макса начала сиять и блестеть. Она была похожа на жидкий изумруд. Ее не накрывал туман эмоций, как у других. Это был просто стопроцентный Макс.
Майкл почувствовал, как его тревога начала исчезать; он увидел что-то блестящее слева и повернулся: аура Марии тоже начала сиять голубым цветом горного озера.
Он осмотрел круг, обращая внимание на темно-фиолетовую ауру Изабель, теплый янтарь Лиз, солнечно-оранжевый цвет Алекса и свой, кирпично-красный. «Мы действительно похожи на радугу», – подумал он, рассмеялся и почувствовал, как остальные смеются вместе с ним.
«Это словно мультимедийное событие», – подумал Алекс. Он попытался придумать слово, чтобы описать эту смесь цветов, музыки и запахов, но, кажется, ничего не подходило. То, что он ощущал, выходило за пределы языка.
Алекс никогда не испытывал такой связи с людьми, не чувствовал такого приятия. У него не было друзей, которые знали бы его с рождения, таких, какими являлись друг для друга Мария и Лиз. Он менял школы столько раз, что практически не успевал заводить друзей. А его братья были старше и сильно отличались от него. Он всегда чувствовал себя фриком рядом с ними.