, изворотливость составителей писем о
помиловании>19 , роль судей в уголовном процессе>20 , общую
21
направленность папского судопроизводства . Подобные макроисследования ни в коем случае нельзя оценивать негативно, они нормальны и закономерны с точки зрения тех задач, которые ставят перед собой их авторы. Более того, их появление можно только
приветствовать, поскольку слишком многие историки права
22
предпочитают не работать с французскими судебными архивами . Число ученых, обращавшихся в своих работах к «Регистру Шатле» весьма велико, однако я остановлюсь лишь на двух из них - Брониславе Геремеке и Клод Товар - поскольку только они сделали этот источник основным для своих исследований.
Б.Геремек, первым, по большому счету, введший «Регистр Шатле» в серьезный научный оборот, использовал его для постороения собственной теории
18 SomanA. Sorcellerie et justice criminelle: le Parlement de Paris (XVIe-XVIIIe siecles). L.,1992.
19 Davis N.Z. Pour sauver sa vie. Les récits de pardon au XVIe siecle. P., 1988; Gauvard C"De grace especial".
20 Bongert Y. Op. cit.
21 Chiffoleau J. Les justices du Pape. Délinquance et criminalité dans la region d'Avignon au XlVe siecle. P., 1984.
«маргинальности»>23. Неверно оценивая регистр как серийный источник (а не как авторскую выборку), он сделал упор на его типичности и провел знак равенства между миром преступности и низами общества, между преступником и маргиналом. Столь общая постановка проблемы не позволила Г еремеку выделить такое очевидное направление исследования, как анализ социального происхождения каждого из героев регистра Кашмаре, что могло бы навести его на диаметрально противоположные выводы.
Клод Говар, защитившая диссертацию через 15 лет после выхода в свет «Маргиналов»>24, совершенно справедливо критиковала их автора за ошибочную оценку характера «Регистра Шатле». Но в том, что касается социальной истории, она недалеко ушла от своего польского коллеги. Основной упор французская исследовательница сделала на рассмотрении системы судопроизводства и права через понятие «оскорбленного достоинства» (honneur blesse). Она приходила к выводу, что понимание преступления как «оскорбленного достоинства» было характерно абсолютно для всех социальных слоев средневекового общества. Реакции потерпевших, по ее мнению, также мало различались
- так рождалось понимание того, что такое преступление и - шире - вся система правосудия эпохи позднего средневековья. Столь широкое видение исторических процессов неизбежно смещало акцент исследования в сторону общего и, следовательно, типичного: типичных стычек, типичных ссор, ранений, убийств - и, как ответ на них, типичных наказаний с типичным ритуалом, восстанавливающим честь и достоинство потерпевшего.