– Не смей разговаривать со мной, как с… – Он не сумел найти правильного слова.
– Что же мне, дядей Славой тебя называть, что ли? – ехидно возразила она.
Вячеслав Алексеевич молча сел в кресло по другую сторону стола. Вглядываясь в ее лицо, он вычислял причину, по которой она всю дорогу гнала машину, чтобы опередить его.
– В чем дело, почему ты здесь?
– Удивился, ага! – Настя игриво подскочила с кресла, обежала стол и повисла на его шее.
– В чем дело, я тебя спрашиваю…
– Мне нужно поговорить с тобой.
– А мы не можем поговорить дома, вечером?
– Вот именно, у тебя дома… – отчетливо проговорила Настя.
– Не понял.
– Это твой дом, и я не имею к нему ни малейшего отношения.
– К чему ты клонишь?
– Славик, давай поженимся, а? Я хочу быть твоей женой, порядочной женщиной, достойной уважения.
– Откуда вдруг такая добродетель? – пробормотал «Славик».
Он и не знал, что Настя лишь повторила слова матери.
Накануне вечером они долго разговаривали, и Серафима Петровна сказала, что пора брать ситуацию под контроль. Ее не устраивало неопределенное положение дочери. И Настя с ней согласилась. Ее тоже не устраивало собственное положение. Именно поэтому, проснувшись сегодня утром, Настя заторопилась в город. Следуя наставлениям матери, она не хотела разговаривать дома.
– Обязательно говорить об этом здесь? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Здесь и сейчас.
– Хорошо, – задумчиво произнес он и сделал паузу. – Я не буду тебе говорить о том, что ты, может быть, еще встретишь молодого достойного парня. Наверное, это было бы лицемерием, хотя именно так все, скорей всего, и закончится.
– Ну-у, я не знаю-ю… – протянула Настя.
– Помолчи. Так вот, повторяю тебе то, что уже говорил однажды. Просто ты забыла. Я не могу на тебе жениться.
– Скажешь почему?
– Нет.
– Ну и прекрасно! Так даже лучше! Хотя я и сама знаю. Это все из-за нее. Тихоня хренова! Тю-тю-тю, сю-сю-сю… Вячеслав Алексеич, подпишите, Вячеслав Алексеич, зайдите…
В кабинет заглянула секретарша.
– Простите, у вас все хорошо? – и тут же прикрыла дверь.
– О ком ты? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Об этой твоей Кузнецовой Еленочке Петровне! – с ненавистью выкрикнула Настя. – Ходишь, как кот, вокруг нее, облизываешься, а съесть не моги! Тетка-то замужем и фиг тебе разведется. Думал, я ничего не вижу, не замечаю? Дуру нашел! Я все-е-е вижу…
Настя заплакала. Молча достав платок, он протянул его ей.
– Поезжай домой, Настя. Мне некогда.
Выскочив из кабинета, она быстро пробежала мимо секретарши. В коридоре неожиданно остановилась и с ненавистью пнула ногой ближайшую дверь, да так, что та распахнулась.