– Я что-то не так сделала? – слабым голосом спросила Дайнека.
– Хороший вопрос! О-о-отличный вопрос! Как выяснилось, сделала то, что нужно: зашла в кабинет шефа, сказала свое имя и упала замертво.
Дайнека ужаснулась. Вспомнила, как шла по бордовому ковру, как… Господи! Что она наделала, упустила такой шанс!
Увидев ее реакцию, Ольга сменила тон:
– Он принял тебя. Ты получила работу. У Владимира Николаевича было такое лицо, будто это он виноват в том, что случилось с тобой. Да…
К Дайнеке склонился доктор:
– Вам не о чем беспокоиться. Вы просто переутомились или переволновались. Отдохнете, выспитесь – и придете в норму. Всего хорошего.
Открывая дверь, чтобы выйти, доктор сделал шаг в сторону и пропустил входящего мужчину. Им был Владимир Николаевич, или Воланд, как все его здесь называли. Это Дайнека еще помнила.
Ольга смущенно отошла.
Дайнека сделала попытку вскочить на ноги – ей показалось неудобным лежать в присутствии такого значительного человека. Отсюда, снизу, Воланд казался еще выше и внушительнее.
– Нет-нет! Уж лучше лежите! – Он решительно остановил ее.
Не подчиниться такому приказу было невозможно. Привыкший к неограниченной власти, Воланд умел повелевать. При этом его несомненная авторитарность, создававшая огромную дистанцию между ним и подчиненными, не имела ничего общего с так называемым произволом работодателя. Дайнека сразу почувствовала его неординарность и завораживающую силу личности. Всей своей внешностью, большой крепкой фигурой, волевым лицом и запоминающимся взглядом Владимир Николаевич ассоциировался с единственным точным словом – могучий. Дайнека успела разглядеть его темные, без седины, волосы и удивительные руки. Такие кисти она видела только у античных скульптур. Сколько поколений, национальностей и характеров слились в этом мощном человеке, похожем на потомка далекой избранной касты Азиатского континента…
– Вы меня очень напугали, Людмила.
– Простите, сама не знаю, как получилось…
– Вам уже известно, что вы приняты на работу?
– Да. Но ведь я…
Дайнека хотела возразить, что ничего не успела рассказать о себе, но Воланд ее перебил:
– Второго такого собеседования я не переживу. Завтра можете выходить на службу.
Попрощавшись, он вышел из комнаты.
Как будто в забытьи, Дайнека проговорила:
Могуч и телом, и умом.
Во взгляде хватком – жажда власти,
А в звуках гневной речи – гром,
Извергнутый вулканом страсти.
– Чьи это стихи?
– Мои…
Ольга недоверчиво покачала головой:
– Да ну? И когда ты их сочинила?
– Только что.
– Еще одна! Влюбилась, что ли?
– Да нет. Просто само собой получилось… на нервной почве…