— Мне ли бояться при моей-то зарплате? Найду себе занятие.
— Где вы работали до того, как сделались генеральным?
— В Главкосмосе.
— Космос тоже на ладан дышит.
— Справится. Куда нам без него?
— Лично у меня создалось впечатление, что номенклатура может обойтись без всего: без науки, искусства, литературы, даже без народа.
— Последнее как раз не выйдет, а посему рано или поздно наладится.
— Если фашисты не придут. Наш чиновник ко всему приспособится: и к церковной свечке, и к свастике… У меня такой к вам вопрос, Петр Николаевич. — Лазо мельком заглянул в блокнот. — Даже в современных бытовых приборах предусмотрена защита от дурака. Разве нельзя было снабдить чемодан какой-нибудь блокировкой на тот случай, если он попадет в чужие руки?
— Кто вам сказал, что нельзя?
— Значит, есть такая штуковина?
— Все предусмотрено.
— А самопроизвольно ничего сработать не может?
— Ни в коем случае.
— Превосходно! Давайте тогда подытожим… Если все обстоит так, как вы говорите, кому и зачем могла понадобиться скандальная инсценировка в метро?
— Это уж ваша забота — гадать на кофейной гуще.
— Не очень-то вы благосклонны к моему ремеслу.
— Так я не о вас, а вообще… Вы мне скорее нравитесь. Не пойму только, как умудряется ваше начальство совмещать безграничную демократию с монархизмом.
— На то и демократия, — ухмыльнулся Саня, понимая, куда направлен удар. — Редактор у нас — человек многогранный, политик, — не стал он вилять. — Лично я подобных симпатий не разделяю. Самое страшное заключается в том, что при нашей беспринципности возможно решительно все. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. Право слово… Я вовсе не намерен гадать на кофейной гуще, или, скажем, на бобах. По моему глубокому убеждению, на Театральной была проведена осмысленная и точно нацеленная акция. Иначе как прелюдией к государственному перевороту ее не назовешь. Вот увидите, как отреагируют массы.
— И как же?
— Вопреки всем опровержениям, которые наверняка последуют, большинство останется в полной уверенности, что это действительно был чемодан номер один.
— Чему вы и поспособствовали.
— Еще не вечер. Последнее слово не сказано. Пока лишь я хотел помешать нашим бдительным, органам спустить дело на тормозах, смазать. Люди должны знать, что это не проделка шутника, а действительно провокация, но направленная лично против Президента. Если бы еще и он сам понял…
— Информация дозируется, — уловив недосказанное, кивнул Петр Николаевич.
— Поэтому и нужен увесистый удар по затылку, чтобы уши прочистило.
— Кому?
— Я про аппарат говорю, окружение… Не знаю пока, откуда ноги растут, но почти уверен, что без пособничества сверху не обошлось.