Низко над землей, едва ли в двадцати метрах, сорок вертолетов «пчела» шли восемью клиньями по пять машин. В тридцати вертушках оснащенные только двумя кассетами с ракетами летел десант общим числом сто двадцать человек, еще десять машин являлись чисто штурмовыми вариантами, обвешанные четырьмя кассетами с ракетами и четырьмя же бомбами. Такое же вооружение имели двадцать самолетов «стриж», разве что бомбы были потяжелее.
Еще один самолет, облегченный до невозможности, выполнял задачи разведчика. Он летал под самыми облаками, то и дело влетая в них, на максимальном удалении от аборигенского поселения выбранного в качестве цели, чтобы его в свою очередь не засекли. В его задачу входило обнаружение противника и наблюдение за обстановкой.
Выбор в пользу вертолетов и отказ от колесных машин объяснялся просто, так гораздо быстрее и кроме того исключалась возможность повторения неприятного момента приключившегося во время прошлого похода, когда часть войска перепилась и вспомнив старую вражду завязала перестрелку со своими товарищами по оружию. Теперь ничего подобного произойти не может, солдат мало, их обыскали на наличие спиртного, да и операция рассчитывалась всего на пару дней.
Саму операцию начали с наступлением меганочи убедившись, что аборигены о ней ничего не знают, то есть за ними не следят разведчики сахарианцев, иначе любая операция была обречена на провал. То что аборигены все же могут находиться в лесу, люди не боялись, из каньона довольно трудно наблюдать за поверхностью, где собственно и велись приготовления. А вот дельтапланеристов никто не видел, просто потому что их не было, уж очень они были бы заметны, ведь все испарения, в которых они укрывались раньше, практически рассеялись.
– Орел – здесь Гора, – позвал по рации разведчика Ремезов.
– Слушаю Гора.
– Мы уже в десяти минутах пути.
– Да, мы вас уже видим…
– Как обстановка в районе?
– Тихо Гора. Гоблины ни о чем не подозревают. Наше появление станет для них полным сюрпризом! Жду не дождусь увидеть, как эти ублюдки будут подыхать!
– Ты уверен Орел? – уточнил Ремезов, оставив без внимания импульсивность докладчика. В конце концов все они имели право на моральное удовлетворение и даже месть за четыре месяца осады, проведенные в постоянном голоде, жаре и изнывании от жажды. Не говоря уже о страхе.